Тайна за семью печатями

И он не выдержал. В конце концов — сколько ещё отсиживаться в укрытии, когда враг — вот он, совсем близко. Злоба и ярость захлестнули бесстрашное сердце, и пёс ринулся вперёд. Краем глаза он уловил движение рядом с собой — Дина опередила его, бросившись на штык, нацеленный в могучую грудь Мартина… Спасла ему жизнь. В пасти вдруг появился привкус чего-то солёного. Мартин не сразу понял, что это кровь солдата, убившего Дину, а теперь павшего от его мощных зубов. Затем последовал ещё один враг, и ещё… Вопли терзаемых его челюстями неслись над рекой и наполняли Мартина мстительной радостью. Потом ему показалось, что у него выросли крылья, так как он взлетел и плавно опустился на воду. Наверное, превратился не просто в птицу, а птицу водоплавающую. Его подхватили волны и понесли прочь от места страшного боя, убаюкивая и успокаивая… Будто сквозь сон пёс почувствовал, как что-то острое ткнуло его в бок, не причинив боли, а сверху раздался голос, произнеся непонятное: «Tot!» (Мёртв! — нем.) — вероятно, кто-то из солдат штыком проверял, жив ли он. Слово прозвучало ещё два раза, словно подведя черту под сражением. Мартин уловил в голосе оттенок удивления — враг не ожидал, что так долго и с такими потерями преодолевал сопротивление всего лишь двух пограничников и двух собак…

Глава 17. Андрюшка

Когда последний грузовик со служебными собаками и их вожатыми выезжал из посёлка, с другой стороны в него уже входили немцы. На этом участке границы (впрочем, как и на многих других) они сильно отставали «от графика». Пленных не было — пограничники сражались, пока в затворах оставался хотя бы один патрон, бились врукопашную, пуская в ход не только приклады винтовок и кулаки, но даже зубы, как их овчарки… Все предпочли умереть, а не сдаться и тем самым сохранить себе жизнь. Такая стойкость вызывала невольное уважение, а в некоторых головах зародилось сомнение, не слишком ли опрометчиво и самонадеянно поступили они, вторгшись в эту страну; не повторят ли они позорное бегство армии Наполеона, тоже именовавшейся Великой и так плачевно закончившей свой поход на Россию…

Как бы там ни было дальше, пока серо-зелёные мундиры заполняли улицы большого села, а над единственным каменным зданием уже взметнулось алое полотнище с белым кругом посередине, в центре которого пересекались друг с другом две чёрные ломаные линии. Солдаты планомерно обходили дома, выискивая жителей и направляя их на площадь, где им будет объявлено о наступлении «нового порядка».

***

Цирковые по очереди рассмотрели принесённую овчаркой «тряпку» и согласились с предположением Валентины, что это кусок рубашки Владимира. И кровь, соответственно, тоже его. А поскольку всё вместе это походило на самодельную повязку, снятую с кровоточащей раны, то, несомненно, являлось знаком, что Владимир жив, хотя и тяжело ранен. Да и поведение питомцев говорило о том же. Вряд ли бы они так лаяли и мяукали, если бы им нечего было «рассказать».

Андрюшка поймал на себе озабоченный взгляд родителей. «Ну конечно! — возмущённо подумал он. — Сейчас опять за „старшего“ оставят, Вальку охранять! А что её охранять, у неё Аслан есть, пусть он с ней и нянчится!»

Однако всё оказалось ещё «хуже».

— Аслан, — обратился Леонид к джигиту, — позаботься о моей семье. Забирайте Андрюшку и детей и уходите. Где-то левее должна быть дорога, что ведёт из посёлка. Если повезёт, поймаете попутку…

— Какая попутка, Леонид! О чём ты говоришь! — устало возразила Тамара. — Кто нас возьмёт с собаками…

Юв и Гал понуро опустили головы. Теперь они завидовали малым размерам приятелей-котов, для которых стояли наготове корзинки-переноски.

— М-да… Ну… всё равно лучше идти дорогой, а не лесом. Ещё заблудитесь или угодите в болото. Я вернусь и обязательно найду Владимира, обещаю тебе, — он прижал жену к груди. — Даст бог, свидимся.

Тамаре план не нравился. Разлучаться в такое время! Когда и так неизвестно, что с ними со всеми будет! Ах, если бы не десятилетний сынишка, она ни за что не согласилась бы с таким решением мужа. Тамара машинально поискала глазами Андрюшку.

— А где наш сын? — едва не теряя сознания от страшного предчувствия, воскликнула она.

Все завертели головами — мальчика нигде не было.

***

Андрюшка мчался изо всех сил. Ветки хлестали его по лицу, обжигая словно огнём, но он даже не чувствовал, как горит кожа, как на ней появляются и набухают ссадины. «Ну уж нет! — мысленно спорил он с родителями. — Я взрослый! Я буду сражаться с врагами! Я отомщу им за дедушку! За Бахтара! За дядю Вольдемара! Я сам его найду и спасу! Найду и спасу!»