Тайна за семью печатями

— Теперь ты взялся за народное творчество?

Пафнутий не ответил. Во-первых, он и сам не знал, что такое «вярба», а во-вторых, почему бы ему не расширить границы своих вокальных упражнений. Народные песни — то, что надо. Скорее всего, он слышал слова и мелодию краем уха по радио или телевизору, его совершенный мозг ухватил новый материал, а отличная цепкая память сохранила и выдала в нужный момент. Жалко только, что сохранила она лишь один куплет…

А ў полi вярба,

Пад вярбою вада.

Там хадзила, там гуляла

Дзеўка малада… — снова исполнил Пафнутий, смакуя каждый звук. А что? Хорошая песня, лиричная, наверняка про любовь. Жалко, что не знал её раньше, пел бы своей Кларочке*…

*Персонаж из книги «Брысь, или Приключения одного м. н. с.».

Вечером вернулись путешественники. Дома их ждали сразу несколько сюрпризов. Главный предназначался Брысю — друзья, таинственно щурясь и делая заговорщицкий вид, как будто хозяева могли догадаться, о чём «говорят» питомцы, сообщили, что под окном детской лежит уже с десяток пузырьков с Вовкиными эликсирами. Ротвейлер выполнил своё обещание, так что отныне можно не считать его врагом. Перетаскивать бутылочки в квартиру они не стали, чтобы бабушка Александра Сергеевна не учуяла запаха валерьянки и не обнаружила ценные склянки.

Второй сюрприз был для всех — позвонил Сергей Анатольевич и попросил разрешения прийти к ним с важной новостью. Его, конечно, тут же пригласили. Новость действительно оказалась важной. Потому что была загадочной.

— Вы помните, что ответили мне поисковики на вопрос, откуда у них плёнка с записью того циркового представления? — волнуясь, начал следователь Петров.

— Конечно! Мы же вместе с вами потом ездили в то самое село и беседовали со старушкой, передавшей поисковикам кинокамеру и коробку с плёнками, — удивлённо ответила Лина, а Николай Павлович и Саша согласно покивали головами. Брысь насторожился — почему вдруг снова возникла тема, откуда взялась запись?

— Вот именно! — торжественно произнёс Сергей Анатольевич, словно они сказали что-то необычное. — А теперь смотрите. — Он открыл принесённый с собой ноутбук, зашёл на «Почту» и по красной метке «Важно» отыскал нужное письмо.

«Уважаемый Сергей Анатольевич, на Ваш запрос отвечаем, что интересующую Вас запись мы получили от потомков старой цирковой династии Масличных и предоставили её ТВ-каналу для использования в передаче, посвящённой началу Великой Отечественной войны».

— Ничего не понимаю, — растерялась Лина и посмотрела на мужа и сынишку. В их взглядах светилось такое же недоумение.

— Вот и я ничего не понимаю! Перечитывал всю переписку по «делу» наших пропавших — всё казалось, вдруг мы что-то упустили, и обнаружил эту «подмену»! А того первого письма даже и не сохранилось, — посетовал следователь.

— То есть вы хотите сказать, что, если бы мы сейчас снова поехали в то белорусское село, старушка поведала бы нам совсем другую историю?! — продолжало удивляться Сашино семейство.

Его сиятельство, который, узнав о возвращении Брыся, тут же покинул квартиру Менделеевых, где вместе с «м.н.с.» продолжал ломать голову над составом эликсиров юного химика, глубокомысленно заметил:

— Это как со мной было, когда меня посетили новые воспоминания относительно персон ваших…*

*Книга «Легенды Земли Московской, или… Новые невероятные приключения Брыся и его друзей».

Брысь посмотрел на графа, немного подумал и воскликнул:

— Точно! Это означает, что в прошлом, где находятся Мартин с Альмой, произошли события, изменившие настоящее! А ещё точнее — это именно они изменили ход событий!

Философ Савельич высказал догадку:

— Вероятно, они спасли кого-то из цирковых, кто после войны забрал кинокамеру и коробку с плёнками, а до их вмешательства этим Людям суждено было погибнуть…

Рыжему трудно давались предположения и рассуждения (и он по-прежнему был убеждён, что это из-за пушистой шерсти, набивающейся в рот и прерывающей умственный процесс, который у котов, как известно, происходит во время вылизывания), а потому он просто увеличил глаза до немыслимых размеров.

— А что удалось узнать от ветерана? — спросил Савельич.

Брысь поведал о том, что приключилось в Минске, и вкратце пересказал воспоминания бывшего партизана, а также назвал два его последних слова: «мороз» и «завязки», которые явно имели отношение к тому трагическому, что произошло с Мартином и Альмой.

Пафнутий, как обычно подслушивающий котов, в память о погибших друзьях снова запел, но уже тоскливо:

А ў полi вярба,

Пад вярбою вада.

Там хадзила, там гуляла

Дзеўка малада…

Брысь удивился и отправил «м.н.с.» телепатический вопрос, откуда тот знает белорусскую песню.

— Белорусскую? — удивился в ответ Пафнутий.