Тайна замка Роборэй. Виктóр из спецбригады

– Перестань, не то я расшибу тебе морду, – рычал Эстрейхер, зажимая ей рот. – Чего ржешь, когда надо плакать?

– Я смеюсь из-за тарелок, – едва пролепетала Доротея.

– Каких тарелок?

– Из которых сделан футляр для медали.

– Вот этих?

– Ну да: это мои чугунные тарелки, которыми я жонглирую в цирке.

– Не морочь мне голову.

– Я не морочу. Мы с Кантэном вырезали на них слово таинственной надписи, запаяли и бросили ночью в реку.

Эстрейхер был сбит с толку.

– Ты с ума сошла! Зачем?

– Когда вы пытали старуху Азир, она болтала что-то про реку. Я и устроила приманку. Я хотела, чтобы вы вылезли из подземелья.

– Разве ты знала, что я здесь?

– Ну да. И знала, что вы смотрели, как Кантэн нырял за этой штукой. Зная, что Рауль уехал и я осталась одна, вы должны были прийти. Так и вышло.

– Значит, медали здесь нет?

– Конечно. Диск внутри пустой.

– А Рауль? Ты ждешь Рауля?

– Да.

– Одного?

– Нет, с полицией.

Эстрейхер побледнел, сжал кулаки.

– Значит, ты меня выдала?

– С головой.

Эстрейхер не сомневался. Диск был в его руках, можно было отковырять припайку. Но зачем, раз диск пустой. Он понял комедию, разыгранную утром Доротеей, вспомнил, как лежа в кустах и наблюдая ее путешествие по канату, он не раз удивлялся необычайному стечению обстоятельств. История казалась очень странной, и, несмотря на это, он попался на удочку и сам полез в раскинутые сети. Хитрая девчонка все тоньше и тоньше раскидывает свою паутину. Эстрейхер чувствовал, что надо забрать Доротею и поскорее убираться, но любопытство мучило его.

– Хорошо. Допустим, что здесь нет медали. Но где она? Ты знаешь, где медаль?

– Конечно.

Доротея ответила наобум, лишь бы выиграть лишнюю минуту. С ужасом в душе поглядывала она на каменную ограду усадьбы.

– А… Знаешь… Раз знаешь, говори скорей. Не то…

И он выразительно поиграл револьвером.

– Как с Жюльеттой Азир? Вы будете считать до двадцати. Не стоит трудиться. Не запугаете.

– Клянусь.

– Лжете!

Нет, сражение еще не проиграно. Из рассеченного лба текла кровь, силы приходили к концу. А она цеплялась за каждую былинку, лишь бы оттянуть финал. Конечно, Эстрейхер мог ее убить. Но он растерялся, и моральный перевес был на стороне Доротеи. У Эстрейхера не хватало силы воли уйти, не захватив медали. Если он будет долго раздумывать, Рауль успеет прийти на помощь.

Доротея молча лежала и смотрела на усадьбу. Дом был виден, как на ладони. Вот из дому вышел старый барон. Он был в пиджаке, а не в своей обычной блузе. Ярко выделялся крахмальный воротничок. На голове его была фетровая шляпа, а в руках небольшой чемодан. Все это показывало, что сознание его прояснилось и что он поступал совершенно сознательно. Мелкая, как будто пустая деталь, заинтересовала Доротею. С бароном не было Голиафа. Старик сердито топнул ногой и свистнул собаку. Голиаф подбежал к хозяину, барон схватил его ошейник, ощупал его и, взяв собаку на цепочку, пошел к воротам.

Товарищи Эстрейхера остановили его. Он хотел прорваться, они толкнули его обратно. Тогда он бросил чемодан и пошел в сад, держа собаку на цепочке.

И Доротея и Эстрейхер поняли все. Старик собрался ехать за сокровищем. Несмотря на сумасшествие, он вспомнил о нем как загипнотизированный, как автомат, заведенный сто лет назад. А вспомнив, надел шляпу и городской костюм, собираясь ехать в условленное место.

– Обыщите его! – крикнул Эстрейхер.

Барона обыскали, но ничего не нашли. Эстрейхер задумался. Он нерешительно шагал взад и вперед и вдруг обернулся к Доротее:

– Давай поговорим начистоту: Рауль тебя любит. Если бы ты его любила, я давно бы положил этому конец, но ты его не любишь. Я это твердо знаю. Ты с ним дружна, симпатизируешь ему, но есть другое. Ты по горло напичкана всякими предрассудками и боишься замараться в этом деле. А между тем ты многого не знаешь. Я открою тебе глаза. Слушай и отвечай правду: я украл медаль у твоего отца – ты это знаешь. Да, я не стану отпираться. Но как ты думаешь, зачем я гонюсь за медалью барона. Как ты это себе объясняешь?

– Я думаю, что у вас отняли добычу.

– Верно. И знаешь – кто?

– Нет.

– Отец Рауля, Жорж Дювернуа.

– Лжете!

– Нет, не лгу. Ты помнишь письмо отца, которое читал Шаньи. д’Аргонь писал, что слышал разговор двух человек и потом в окно просунулась рука, схватившая медаль. Так вот заметь: в деле участвовали двое. Один из них был я, а другой – отец Рауля. И этот мошенник обокрал меня в ту же ночь.

– Лжете! – убежденно повторила Доротея. – Не верю. Отец Рауля – не вор. О нет.

– Не только вор, моя милая, потому что наша экспедиция была не за одной медалью. Тот, кто украл медаль у князя д’Аргонь и подлил ему яду в лекарство – не лжет, но категорически утверждает, что дело выдумал его товарищ и даже раздобыл флакончик яда.

Доротея выпрямилась и крикнула ему в лицо:

– Лжете! Лжете! Вы один – преступник и убийца!