Тайна замка Вержи

У старого Ансельма руки ходили ходуном, а нижняя челюсть непроизвольно клацала, будто черти развлекались, дергая ее за ниточки. Он уже и выпил для храбрости, и трижды проверил, задвинуты ли засовы, а трясучка не проходила. Хуже того, ему вдруг ни с того ни с сего пригрезилось, будто в животе у него сидит крошечный Ансельм, как ребенок в чреве матери, и колотится-бьется в ужасе, пытаясь выбраться наружу.

Тьфу, проклятая брага! Что только ни привидится с нее!

Викарий истово перекрестился. «Господи, обрати свой взор на жалкого червя у твоих ног, подскажи, как спастись!»

Вместо господнего гласа ехидный внутренний голос отозвался внутри него: «Не спастись тебе, дурень. Зря ты выдал ведьму графу де Вержи!»

Ансельм покаянно склонил голову. Что правда, то правда. Но ведь и сотня ливров на дороге не валяется! Он и решил, что награда – это перст господень, указующий: иди, мол, Ансельм, и приведи на мой суд грязную ведьму, погубившую невесть сколько душ, а заодно обогатись. Попутно и шею исцелил, а то уж собирался в петлю лезть от невыносимых мук.

Совесть не терзала старого викария, поскольку он понимал: добро приходит в этот мир разными путями, в том числе и через негодных людей. Не ведьма вылечила его, а сам господь!

– И дырявой сетью можно вытащить вкусную рыбу! – нравоучительно произнес Ансельм, сохранивший с давних времен привычку разговаривать с невидимыми слушателями. – Значит ли это, что можно не штопать дырявых сетей? Вовсе нет! В другой раз провидение пошлет тебе еще больше рыбы за твое старание!

«В другой раз провидение пошлет тебе смерть», – гнусаво проблеял тот же подлый голосок.

– Перехитрю! – взвизгнул Ансельм. – Уеду! Сбегу!

«Так поторопись», – посоветовал мысленный собеседник.

Но викарий и без его советов уже кидал свое тряпье без разбору по открытым мешкам. На рассвете погрузится в подводу – и только и видали хитроумного Ансельма. Всех провел, господу угодил, исцелился да еще и при деньгах остался!

Он всех переживет!

Старик погрозил кулаком в сторону замка Вержи и согнулся над мешками. За дверью, ведущей в соседнюю комнату, что-то негромко лязгнуло. Ансельм вскинул голову, прислушался, но звук не повторился.

– Почудилось… – пробормотал он.

«А может, и нет», – хихикнул голос. В животе старика что-то нехорошо булькнуло и съежилось, будто маленький Ансельм застыл внутри от страха.

Викарий попятился к печи и схватил кочергу. Вытянув шею, он ждал, не появится ли кто в дверях. Но время шло, а в комнате было тихо.

– Врешь! – удовлетворенно припечатал викарий.

Внутренний голос молчал, устыдившись.

Но на всякий случай, чтобы показать, что он не убоялся ни своих, ни чужих демонов, Ансельм на цыпочках подкрался к соседней комнате, занес кочергу и распахнул дверь.

Стоявший за ней человек ткнул его ножом в беззащитный живот прежде, чем викарий успел взмахнуть своим орудием – раз, другой, третий – и старик, повалившись на пол, почувствовал, как сучит ножками и издыхает в его нутре тот, другой, который знал все заранее.

Убийца шагнул в сторону, подальше от растекающейся лужи крови, и, не обращая внимания на старика, обыскал комнату. Когда он вспорол подушку и потряс ее, из кучи пуха посыпались монеты. Пересчитав их, человек удовлетворенно улыбнулся, ссыпал в мешочек на поясе и, не таясь, вышел из дома викария.

Ансельм умирал. Боль, острыми когтями исполосовавшая его внутренности, понемногу стихала, но вместе с ней он терял свое тело. Сперва куда-то делись ноги, и только взгляд, брошенный на них, подсказал, что они еще на месте. Затем отнялась правая рука. Перед глазами повисла мутная пелена, и сквозь нее, как сквозь туман, проступили незнакомые черты.

Ансельм отчаянно заморгал, пытаясь разглядеть явившегося ему ангела.

У ангела оказались огромные горящие темные глаза и застывшее как маска лицо, все в багровых и черных разводах. Если бы викарий не был уверен в своей безгрешности, подумал бы, что перед ним посланник ада, и на коже его – кровь и сажа.

– Кто тебя убил? – спросил ангел.

– Медведь… – простонал старик.

Ангел покачал головой. Он ему не верил.

– Пьер Рю… начальник охраны, – с трудом объяснил викарий.

Ангел нахмурился.

– За что?

Ансельм не посмел лгать перед лицом вестника небес.

– Он меня узнал. – Слова получались тихими, как шелест от падения листа, и ангел склонился к нему. – Тогда… В ночь смерти Симона де Вержи… Это я открыл ворота.

В темных глазах что-то вспыхнуло.

– Что ты сказал?

– Я открыл, – с усилием повторил Ансельм. – Он дал мне денег и настой, чтобы опоить стражу.

Ангел отшатнулся.

– Это сделал Пьер Рю? Напал на замок?

Викарий ощутил, что холод подбирается к его подбородку.

– Это сделал Гуго де Вержи, – выдавил он. – Пьер только служил ему… Головорез – это Гуго.

– Но почему?! – ангел почти кричал. – Зачем?

– Я не знаю, – шепнул Ансельм.

Он лишь впустил их, и все. Какая ему разница, отчего младший брат хочет расправиться со старшим! Им держать ответ перед господом, не ему.