Тайна замковой горы

Потом я отошёл к краю платформы и стал любоваться на лебедей, плавно и величаво скользящих по зеркальной воде, которая отражала небо и казалась его продолжением. И вот, глядя на эту картину, я вдруг, неожиданно для себя самого, заплакал. И не просто заплакал, а беззвучно зарыдал. Бабушка Генри, наблюдавшая за мною от нашего столика, сразу же оказалась рядом. Она обняла меня, прижала к себе и тихо шептала:

– Ну полно, милый, успокойся, всё будет хорошо… Бедный мой мальчик, сколько же ты пережил…

Она ласково гладила меня по голове, говорила слова утешения, и голос у неё слегка дрожал. Когда я, наконец, поднял глаза, то увидел, что её лицо тоже мокро от слёз.

Это было так непривычно! Меня не ругали за мои слезы, не смеялись над ними, а сочувствовали, утешали и сопереживали. Мне кажется, что именно с этого момента начал таять айсберг, образовавшийся в моей душе после гибели родителей и последовавшими за ней событиями.

Когда мы немного успокоились, бабушка Генри предложила где-нибудь пообедать.

– Мороженое – это перекус, а нам надо основательно подкрепиться. Я знаю одно неплохое место. А в зоопарк мы, если, конечно, ты захочешь, можем прийти ещё раз.

Я хотел, но на сегодня, и вправду, было достаточно. Бабушка Генри после моих слёз в кафе стала обращаться ко мне на «ты», но я был не против, мне даже нравилось.

Мы снова взяли экипаж, и моя спутница назвала адрес, сказав при этом, что надо по дороге заехать в магазин «Александрия».

На этот раз экипаж был крытый, меня укачало, и я слегка задремал. Очнулся я от того, что мы остановились, госпожа Фрюлинг вышла из кареты и попросила кучера подождать несколько минут. Я рассматривал в окно витрины магазина, за дверью которого скрылась бабушка Генри, и понял, что здесь торгуют книгами. Вскоре госпожа Фрюлинг вышла из магазина в сопровождении приказчика, который нёс увесистый свёрток, вмещавший, наверное, несколько толстых томов.

Приказчик помог бабушке Генри сесть в экипаж, положил свёрток на сидение и попрощался, поблагодарив за покупку и прибавив, что они всегда будут счастливы снова увидеть даму в своём магазине.

Кучер натянул вожжи, и под мерное постукивание колёс по мостовой я снова погрузился в дремоту.

Очнулся я от того, что услышал тихий и ласковый голос бабушки Генри:

– Рольфи, милый, просыпайся, мы приехали.

Экипаж стоял перед одноэтажным домом, сравнительно небольшим, но очень красивым и элегантным.

– Чей это дом? – спросил я, протирая глаза.

– Мой, – ответила бабушка Генри.

35. Вторая фотография (продолжение). Летиция

Не успела ещё госпожа Фрюлинг с помощью кучера выйти из экипажа, как дверь домика стремительно распахнулась, и из неё выскочила нам навстречу невысокая кругленькая женщина в чепце и фартуке.

– Я совсем заждалась вас, госпожа Генри! – воскликнула она. – Все глаза проглядела, уже волноваться стала! Да вы не одни, а с молодым человеком! Вот славно, давно у нас не было гостей. А я, как чувствовала, испекла булочки!

Произнося всё это, она успела подать руку госпоже Фрюлинг, чтобы та оперлась на неё, а другой рукой подхватила свёрток из книжного магазина.

Через одну минуту мы оказались в хорошо освещенной прихожей, и служанка помогла бабушке Генри снять плащ, а мне – курточку. Тут она внимательнее вгляделась в меня и вскричала:

– Госпожа Генри, скажите, что мои глаза меня не обманывают! Это ведь молодой граф Рольфи Вундерстайн! Неужели я его снова вижу? Вот счастье-то!

– Вот, Рольфи, позволь тебя познакомить: это моя компаньонка Летиция, прошу любить и жаловать, – улыбаясь, отрекомендовала женщину бабушка Генри. – Она видела тебя ещё совсем маленьким, лет четырёх, а всё-таки сразу узнала.

– Скажете тоже, компаньонка! – рассмеялась та. – Я горничная, прислуживаю госпоже Генри.

– А готовит кто? – спросила госпожа Фрюлинг.

– Ох, подумаешь, труд какой, вы едите чуть-чуть, а мне самой тоже ведь чем-то питаться надо. Считайте, для себя и готовлю.

– Не слушай её, Рольфи, Летиция вот уже больше, чем полвека, как мой ангел-хранитель, оберегающий меня от всякого зла, от всех житейских забот. Я бы без неё давно пропала.

Я, тем временем, рассматривал Летицию. Внешне она являла полную противоположность своей хозяйке, невысокая, полненькая, с румяными щеками и круглым лицом она напоминала сдобную булочку, которые так мастерски пекла.