Тайна замковой горы

Иолла указала на молодого человека, переминающегося с ноги на ногу метрах в двадцати от их скамейки и исподлобья смотрящего в их сторону. Он был высок, плечист и спортивен.

– Я ему велела там подождать. Нравится? Это мой личный шофер и телохранитель. Я же тебе рассказывала, папа ещё в том году купил мне миленький автомобильчик, а ездить не разрешал, я, знаешь ли, всегда путаю эти дурацкие педальки… И охранник не помешает, а то много всяких, желающих познакомиться, пристаёт, просто проходу нет.

А этот парень классно водит, всеми видами борьбы владеет, курсы телохранителей кончал. Он к нам во время войны попал, иностранец, из какой-то там страны, не помню, по-нашему с таким смешным акцентом говорит, имя непроизносимое, я его сокращённо зову – Мит. Ну всё, до встречи, рада была увидеться.

И Иолла упорхнула, напоследок снова чмокнув Поля в щёку и по-хозяйски потрепав его по волосам.

Поль пару секунд наблюдал, как она удаляется по аллее, а когда перевёл взгляд на Полину, то увидел, что та вскочила со скамейки и устремилась в противоположную сторону.

– Полина! – Поль бросился за ней.

Полина обернулась, щеки у неё пылали, в глазах стояли слёзы.

– Оставь меня в покое! – крикнула она и почти бегом направилась к выходу из парка.

Поль, как громом поражённый, стоял возле скамейки. Что это было? Разве возможно, чтобы за несколько минут было разрушено всё, о чём он мечтал, что было ему бесконечно дорого? Что он сделал не так? Или чего не сделал, что должен был сделать? Как всё исправить, и можно ли вообще что-то исправить?

Поль увидел сиротливо лежащий на скамейке букет роз. Розы были по-прежнему прекрасны, и так нежно благоухали, как будто ничего не произошло. Поль почувствовал такую досаду, что едва не выбросил ни в чём неповинные цветы в урну. Но потом подумал, что кому-то эти цветы могут принести радость. Пусть порадуется тот, кто способен радоваться. И Поль оставил букет на скамейке, а сам, полный отчаяния и самых угрюмых дум, поплёлся домой.

87. Секретарь

Поль явился домой к концу обеда. Он был неважным актером. Резкую смену его настроения, как ни старался он её скрыть, заметили всё. Граф поинтересовался, не случилось ли чего, но Поль уверил всех, что всё в порядке, он просто устал, и голова разболелась. Отцу такое объяснение показалось малоубедительным, но приставать с расспросами он не стал, полагая, что если у сына возникнет желание поделиться, то он сделает это сам, а не под нажимом.

После обеда Поль удалился в свою комнату, сказав, что хочет отдохнуть. Чтобы Микельс не проявлял излишней заботы, он согласился выпить предложенную дворецким таблетку аспирина, а потом попросил его не тревожить.

Оставшись один, Поль дал выход своим чувствам. Он упал на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, беззвучно зарыдал.

Он проклинал вероломную Иоллу, разыгравшую гнусный спектакль, ругал себя за то, что растерялся и не смог дать достойный отпор, и даже сердился на Полину за то, что она, не усомнившись ни на минуту, поверила в тот бред, который сочинила Иолла.

Поль выплакался, и ему стало чуть легче. Как бы он хотел поделиться с кем-нибудь, посоветоваться. Если бы жива была мама, он доверил бы ей свою беду. Но отец… не подумает ли он, что его сын ведёт себя неблагородно. Сначала встречался с Иоллой, потом, оказывается, увлёкся другой девушкой. Точку в отношениях с Иоллой поставить, как видно, не сумел, вызвал её ревность. В результате: некрасивая сцена и разрыв отношений с новой девушкой. И кто, спрашивается, виноват кроме его самого? Нет, не мог Поль признаться отцу в своем поведении, недостойном порядочного мужчины.

Поль постарался успокоиться, и решил попробовать объясниться с Полиной. Возможно, она поймет и простит.

На следующий день Поль не без опаски зашёл в аудиторию. Он боялся очередного спектакля Иоллы. Но напрасно. Иолла вообще не обратила на него никакого внимания, она даже не поздоровалась, «не заметив» его, когда они чуть не столкнулись нос к носу. И всё же Поль чувствовал, что история со своенравной и бездушной красоткой отнюдь не окончилась, и каждую секунду можно ожидать от Иоллы какой-нибудь новой гадости. Вся сложившаяся ситуация доставляла ему немало страданий.

Через пару дней Поль не выдержал и сделал попытку примирения с Полиной. Он дождался её после занятий у выхода из здания, в котором размещался исторический факультет. Полина была грустна и задумчива, но увидев Поля резко переменилась. В её глазах засверкали грозовые молнии, а щёки скачала покрылись густым румянцем, а потом побледнели. От волнения Поль даже снова перешёл на «вы».

– Полина, давайте поговорим, вы всё не так поняли…

– Я всё поняла правильно! Думаете, если я из небогатой и незнатной семьи, это даёт право вам и вашим друзьям использовать меня, как игрушку или объект для насмешек? Я, к вашему сведению, тоже человек, и у меня могут быть свои симпатии и свои антипатии. Так вот, вы мне противны, и я не хочу иметь с вами ничего общего!

– Ну, Полина, послушайте….