Тайна замковой горы

– Простите, мне некогда. У меня ещё много дел. Я, в отличие от вас, сама зарабатываю на свою учёбу, и не могу тратить время попусту.

И, не попрощавшись, Полина быстро ушла.

На этот раз Поль окончательно осознал, что их отношения, по сути дела даже не начавшись, разладились навсегда.

Он решил, что ему остаётся только напрячь все силы души и постараться забыть Полину. Однако решить было гораздо легче, чем сделать. Чем больше старался он не думать о Полине, тем упорнее становились мысли о ней, тем неотвязнее стоял перед глазами её образ. Он всё время как бы разговаривал с ней, оправдывался, убеждал, признавался в своих чувствах, сердился… Это было настоящее наваждение. И это наваждение называлось любовью.

Хорошие или дурные события случаются с нами – неважно, время всё равно не останавливается, а движется вперёд. Мелькали дни за днями, и каждый из них нёс рутину ежедневных дел, которые хочешь – не хочешь, а надо выполнять.

Поль ходил на занятия и в библиотеку, готовился к коллоквиумам, писал рефераты. С Иоллой они совсем не общались, даже не здоровались, но иногда Поль ощущал на себе её насмешливый и торжествующий взгляд и ожидал нового подвоха с ее стороны. Её цель он понимал вполне ясно, но вот пути, которые она избрала для достижения этой цели, предугадать не мог. Возможно, она решила взять эту крепость измором.

Граф почти всё время проводил в своём кабинете, разбирая архивные документы, привезённые из замка. Отвлекали его от этой работы только дела, связанные с организацией медицинского центра. Но граф явно переоценил свои силы: прошёл уже целый месяц, а изучена и обработана была весьма незначительная часть привезённых документов.

Слуги, пользуясь тем, что материальные затруднения больше не вынуждали экономить на каждой мелочи, старались придать дому вид, отвечающий (по их мнению) самым высоким требованиям. Они увлечённо меняли портьеры, ковры, а кое-где и мебельную обивку, нанимали мастеров для проведения различного мелкого ремонта, покупали новую кухонную утварь и постельное бельё. Граф доверял Микельсам и предоставил им полную свободу в расходах. Дворецкий просто помолодел от счастья, ведь в течение многих лет его мучали переживания о том, что его господа живут в условиях, не подобающих их положению в обществе. Сам граф уделял этой проблеме гораздо меньше внимания, но был рад, что слуги наконец-то могут устроить всё так, как они считают нужным.

Что касается животных, то у них были свои радости и огорчения. Мисси было всё равно, где стоит её любимая корзинка: в замке, или в столичном доме. Кот, напротив, был недоволен своей теперешней жизнью. Он боялся далеко отходить от дома, и довольствовался маленьким садиком вокруг него. Его пугало обилие людей и машин, раздражали шум и суета. Собак на улицах было ещё больше, чем в Вундерстайне. Правда, в последнее время они почему-то его не трогали, но Кот всё равно их побаивался. Поневоле Кот стал домоседом, но его, свободолюбивого бродягу, это угнетало.

Урсик рос не по дням, а по часам. Он уже был ростом со взрослую собаку, но всё указывало на то, что он будет увеличивать свои габариты и дальше. Характер у пса был самый что ни на есть добродушный. Все окружающие его существа были им горячо любимы с самого первого взгляда. Он приходил в бурный восторг от прихода почтальона, молочницы, посыльного из магазина, рабочих, нанятых для ремонта. Что уж говорить про графа, Поля и Микельсов! Дворецкий, глядя на него, ворчал:

– Вот уж кого точно из него не получится, так это сторожа и охранника. Лаять и то не умеет…

Лаять Урсик, конечно, умел. Он мог залиться весёлым тявканьем, когда затевал шумную возню, или гавкнуть пару раз от нетерпения, когда ждал свою миску с едой. Но вот разразиться злобным лаем, грозно зарычать, показав клыки, – нет, тут он был не на высоте.

Обладая врождённым дружелюбием ко всем без исключения, Урсик всё же особо выделял изо всех людей и зверей одно существо. И это был Кот. Для щенка он был самым непререкаемым авторитетом, самым обожаемым и любимым старшим товарищем. Стоило Коту строго посмотреть на не в меру расшалившегося Урсика, как тот моментально прекращал хулиганить, уходил в свой уголок и какое-то время сидел очень тихо. Куда бы не пошёл Кот, щенок неотступно следовал за ним. Кот притворно сердился, но в душе ему очень нравилась такая преданность и верность.

«Моё воспитание, – с гордостью думал он. – Пожалуй, он даже не хуже Рыжика, хоть и собачьей породы!»

Говорил, правда, Урсик мало, в основном, отдельные слова, ну, или Кот плохо его понимал. Он иногда спрашивал себя, смог бы Руби хорошо разобраться в том, про что лает и повизгивает его подопечный? Наверное, да.

Однажды граф пригласил Поля в кабинет, сказав, что хочет с ним посоветоваться. Он показал сыну ещё даже не раскрытые ящики с документами.

– Видишь, не успеваю. А ведь это малая часть архива. Грустно думать, что я не смогу за свою жизнь ознакомиться со всеми документами. Боюсь, это неосуществимая мечта.