Тайна замковой горы

– Я не совсем Гелиселия, – промолвила гостья. – То есть, конечно, я – Гелиселия, но только не та, а новая. Луковица нашего цветка разделилась. Это для нас и большая радость, и большая забота. Из новой половинки луковицы выросла стрелка, и появилась я. А это означало, что возникла новая семья дочерей воздуха. У нас не положено, чтобы две семьи жили на одном месте. В таком случае обе луковицы погибают, а затем и тают одна за другой сёстры. Раньше всё было просто. Явившаяся новая Гелиселия брала с собой половинку луковицы, находила новое хорошее место, сажала там наш цветок и постепенно на свет появлялись одна за другой все сёстры. Но что было нам делать сейчас? Руб нам рассказал, что человек расселился повсюду. Где найти укромный цветущий уголок, чтобы там обрести новое пристанище? Мы были в унынии и тревоге, потому что на отселение даётся только семь дней. И в это время как раз прилетел Курлын. Он сказал, что знает уединённый тихий уголок, где много красивых цветов и где мы будем в полной безопасности. И даже вызвался сам отнести меня туда. Я сплела две солнечные сетки: одну для себя, другую – для луковицы. Курлын справился, ведь я создана из воздуха, а луковица ещё мала. И вот, птица меня доставила прямиком в ваш садик. Каково было моё изумление, когда я увидела Руба, который подстригал траву! Он мне объяснил, что надо спросить разрешения у хозяев сада – могу ли я посадить наш цветок в этом месте. Прошу вас, разрешите, помогите мне! Я обещаю вам, что не буду докучать своим присутствием, буду появляться только по ночам, когда людей в садике нет. Умоляю, дайте согласие, а не то через два дня погибнет и луковица, и я вместе с ней!

Что можно было ответить на эту мольбу? К тому же, Гелиселия явно изменилась к лучшему за время, прошедшее со дня их прошлой встречи (или просто у новой Гелиселии нрав был помягче?) Можно ли отказать живому существу, которое просит о помощи?

– Наш садик, наверное, мал для вас, – ответил граф. – Но если он вас устраивает, пожалуйста, сажайте ваш цветок, я не возражаю. Как вы? – обратился он к сыну с женой и к дворецкому. – Не против?

– Мы – за! – ответил за всех Поль.

«Вот тебе и сказка наяву, – подумал Микельс. – К гномам прибавились феи! Ну что же, не думаю, что от них будет вред». Он уже отвык удивляться.

Руб взялся помогать Гелиселии, и вскоре цветок был благополучно посажен. Руб обещал к завтрашнему дню сделать ажурное ограждение вокруг него, чтобы случайно не растоптать росток.

– Я очень постараюсь, чтобы первой проявившейся сестрой стала Флория, – шепнула Рубу Гелиселия.

– Благодарю тебя! – ради этого я готов день и ночь ухаживать за цветком! – пообещал Руб.

– Поль, скажи, что я не сплю! – попросила Полина мужа, когда они возвращались. – Неужели у нас в саду теперь будут жить феи?

– Самая главная фея, самая главная волшебница – это ты, моя родная. Ты постоянно совершаешь чудеса. Одна наша дочурка чего стоит!

– Да, она просто чудо! – счастливо улыбнулась Полина. – Но и феи нам не помешают, правда?

И они рассмеялись.

160. Мит уезжает

Рано темнеет в декабре! Профессор Вундерстайн вернулся из университета, когда на улице уже зажгли фонари. В такие дни бывает особенно приятно побыть со своими близкими под тёплым и уютным кровом домашнего очага.

Именно об этом и мечтал граф, переступая порог своего дома.

Но расслабиться не пришлось. Микельс взволнованно доложил, что уже два раза звонил секретарь короля и просил передать графу Рольфу Вундерстайну, чтобы тот прибыл во дворец.

Это в первый раз было такое, что король по телефону вызывал своего друга. Они не виделись с того дня, когда Вундерстайны привезли короля из его непродолжительной поездки в замок. Неужели что-то случилось?

Уже через двадцать минут граф входил в знакомый кабинет. Король устремился к нему, распахнув объятия.

– Старина, как я рад тебя видеть! Всё дела, да дела, даже встретиться некогда! Но сейчас я просто не мог не поделиться с тобой моей радостью.

Фридерик распахнул дверь и приказал секретарю:

– Эрик, несите!

Через минуту секретарь появился, неся на вытянутых руках щенка. Это была точная копия Урсика, каким он был в детстве: с мохнатой коричневой шерстью, карими глазами, толстыми лапами и пушистым хвостом.

Щенок стоял посредине кабинета и недоуменно оглядывался по сторонам. Эрик взирал на картину с плохо скрытым неодобрением.

– Спасибо, Эрик, ступайте, вы свободны на двадцать минут, – приказал король.

Когда секретарь удалился, он продолжил:

– Гляди, какой красавец! Я всё-таки его раздобыл!

– Точная копия нашего, – подтвердил граф. – Где ты его нашёл?