Тайна замковой горы

После этого король тепло попрощался с отцом и сыном Вундерстайнами и поблагодарил их за прекрасный, хоть и весьма непродолжительный отдых. А потом, сопровождаемый секретарём, скрылся в дверях канцелярии.

159. Новая Гелиселия

Вот и кончилось ещё одно лето… И чем старше становится человек, тем быстрее мелькают годы. События, которыми они наполнены складываются в копилку памяти, и там, в этой копилке, сохраняется наше прошлое. И, что удивительно: чем плотнее набита копилка, тем чаще человеку хочется полюбоваться собранными сокровищами, перебрать и перечувствовать все минувшие дни: и радостные, и печальные.

Но не воспоминаниями было наполнено сейчас сердце старого дворецкого, а беспокойством и грустью.

Он уже смирился с мыслью, что его младший – Тоби решил учиться в университете. Кто знает, возможно их сиятельство и правы, время нельзя остановить. Но вот в чём беда, вот что тревожило сердце Микельса: на несколько лет, пока Тоби не закончит обучение, придется оставлять в замке старшего – Бруна. Нельзя закрыть замковые ворота на долгие девять месяцев в году, когда там сейчас музей. Оно, конечно, хорошо, что имя Вундерстайнов и история их рода становятся всё более известными в стране, да только не к роли экскурсовода готовил своего старшего сына Микельс! Видел он в нём своего преемника, и воспитывал его так. Брун сдержан, немногословен, наизусть знает все правила и обычаи графского дома. Не растеряет ли он все эти качества за долгие месяцы без отеческого пригляда? Тоби – тот совсем не такой: подвижный, энергичный, говорливый. Выдумщик. Вот и сейчас выдумал – учиться. Их сиятельство говорят: выучится, будет достойным смотрителем музея. Микельс – и вдруг смотритель! Чудно́. Получается, сравняется с господами. Хорошо ли это? Что поделаешь: чему быть, того не миновать. Авось, всё обойдется.

Дворецкого оторвал от размышлений звонок в дверь. Кто там может быть? Завтра рано утром они уезжают в столицу, даже с горными друзьями попрощались ещё вчера, чтобы сегодня лечь пораньше.

Микельс пошёл открывать и увидел на пороге Руба. Кажется, он был взволнован.

– Простите, господин Микельс, что потревожил вас. Но произошло нечто, требующее присутствия хозяев замка.

– Погляжу, не легли ли уже спать их сиятельство, – слегка недовольным тоном произнёс дворецкий, он не любил, когда нарушали установленный порядок.

– Это очень важно, – добавил вдогонку ему Руб.

Граф ещё не ложился, он сидел в кабинете и припоминал, не забыл ли он про что-нибудь, что надо сделать перед отъездом. Услышав доклад Микельса, он пригласил Руба.

– Что случилось, Руб? Произошло что-то? Помощь нужна?

– То, что произошло – это так удивительно, так необычно, господин граф. Но я вас уверяю, что я здесь ни при чём. Это всё Курлын.

– Курлын? – удивился граф. – Что не так с этой птицей?

– Я вас прошу, господин граф, давайте пройдём в тайный садик. Вы это должны увидеть сами. И хорошо бы с нами пошёл господин Поль. И Микельс, разумеется.

За Полем увязалась и Полина, и скоро они были в тайном садике. И ахнули от изумления. Посредине садика, как раз между двумя вазами с цветами стояла невысокая девушка в светлом хитоне и с зубчатой короной на голове. Граф и Поль узнали её мгновенно. Это была Гелиселия. Могло ли что-нибудь сильнее поразить людей, чем внезапное проявление в замке строгой и властной предводительницы дев воздуха?

Но сейчас Гелиселия вовсе не выглядела ни грозной, ни рассерженной. Напротив, она приветливо улыбалась.

– Госпожа Гелиселия, если не ошибаюсь, – обратился к ней граф. – Чему мы обязаны вашим появлением? Не скрою, я несколько удивлён, что вы решились оставить остров и своих сестёр и посетить нас. Мы полностью выполнили все обещания, и у вас больше нет оснований на нас сердиться. Руб может подтвердить.