Тайна завещанного камня

 Прохор повторял эти слова раз за разом, голос уже начал хрипнуть, а ничего не случалось. Всё же он не бросил занятие – другого выхода не было, и когда ему опостылело настолько, что в голове и теле появилась чудная лёгкость, рядом испуганно ойкнул Митря, а Прохор ощутил, как в руке нагревается камень. Оборвав заклинание на полуслове, он открыл глаза и увидел исходящее от камня сияние, такое яркое, точно сонм слившихся воедино светляков. Несколько мгновений Прохор зачарованно наблюдал это явление, ощущая проникающий в тело приятный жар и не видя, что стоящий в отдалении Митря насторожился, подойдя ближе и замерев лишь в двух шагах.

 «И как же теперь искать золото? Что дальше-то? Об этом никаких указаний барин не оставлял!»

 Подумав так, Прохор нахмурился и принялся крутить камень, надеясь отыскать решение этой загадки, но внезапный толчок изнутри и прозвучавший следом до отвращения знакомый голос, заставил его вздрогнуть и со страхом осмотреться.

– Ну здравствуй, Проша. Благодарю, что реши-таки сдержать клятву.

 Прохор задёргался, как ошпаренный, и вопрошающе глянул на Митрю, только сейчас обнаружив, что тот стоит рядом, а в глазах его плещется страх. Он собирался прикрикнуть и уже открыл рот, но вместо окрика губы выговорили совсем другие слова:

– Я обещаний не нарушаю и щедро одарю тебя, вернее, твоё тело, Проша, своей усадьбой…

 От потрясения и паники глаза Прохора скакнули из орбит и, тяжело задышав, он что есть мочи стиснул зубы. Но и не имея выхода наружу, проклятый голос продолжать звучать в голове, ввинчиваясь в разум, точно раскалённый гвоздь:

 …– особняком и золотом. Но вначале ты должен убить мальчишку.

 Рука, подчиняясь давящей чужой воле, сняла закреплённый на опояске нож. Прохор пытался противиться приказу и разжать пальцы, все ещё сжимающие зажатый в кулаке камень, но те не подчинялись и стискивали кварц, точно сведённые судорогой. Митря, завидев такое дело, рванулся помогать, и Прохор, перепугавшись за сына, рявкнул, на короткий миг совладав с горлом:

– Пшёл!

 Митря шарахнулся от мелькнувшего перед носом ножа и отбежал в сторону, остановившись в десятке шагов, но не думая уходить.

– Убей его, – приказал притворно-ласковый голос Чёрного. – Убей, и тебе сразу станет легче.

– Нет!

 Сначала отказались подчиняться руки, теперь же перестали слушаться и ноги, вышагивая за Митрей, отбегающим всё дальше, но не желающим уходить совсем. Прохор боролся с Чёрным, прикладывая огромные усилия, чтобы вернуть власть над своим телом, но чувствуя, что колдун проникает всё глубже, а он лишь теряет силы в этой борьбе. И всё равно, пусть медленно, но идёт за сыном. Осознав, что проиграет, он резко перестал сопротивляться и, увлекаемый рвущимся вперёд колдуном, кубарем полетел на землю. Митря со всех ног бросился на помощь, и рука, управляемая Чёрным, крепче стиснула нож, готовясь к удару.

– Тятя!

 Сын склонился над ним чуть не плача, хватаясь за кулак, до сих пор стискивающий проклятый камень. Ладонь с ножом шевельнулась и, не пресекаемая волей Прохора, свободно преодолела часть расстояния между ним и Митрей. Довольный успехом, обосновавшийся внутри колдун слегка ослабил напор – самую малость, но и той оказалось достаточно, чтобы Прохор на миг вернул власть над рукой и вбил нож себе в сердце.

8

 «Взаперти!»

 Осознав, что чаяния провалились, Казимир Корецкий, некогда, ещё во Всеземье, прозванный Несмертским, пришёл в ярость, граничащую с отчаянием. Он метался по малому кругу, окружённому тёмными провалами ныне не существующих зеркал, и поносил вся и всех.

 Подумать только! Он, ранее бравший себе лишь самые лучшие тела – чего стоил один Всеслав Брячиславич Полоцкий – скатился настолько, что стал соглашаться на беститульных дворян, а теперь и вовсе, готов довольствоваться телом простого мужика!

 Проклятая Земля! Почему тебя населяют такие неуживчивые твари? Почему твои люди не пожелали мирно договориться с нечистью и, сами того не понимая, почти полностью отвергли волшбу? Из-за вас, из-за вашей гордыни и трусости, после окончательного разделения со Всеземьем, на Земле стало рождаться всё меньше чародеев, а ставшая малочисленной нечисть одичала настолько, что нападает на любого творящего чары колдуна!

 Проклятый корнет Мелихов, заразившийся французской болезнью и сделавший непригодным такое недурственное тело! Во Всеземье он бы излечился, но родной мир закрыт для него уже много веков.

 Проклятый Прохор! Деревенщина, лапотный невежда! Если бы не его дикость, он завладел бы телом ещё год назад, но возился с ним, привнося в тёмную голову хоть немного света, чтобы развеять суеверные страхи – мощную защиту от подселенца. И ведь почти получилось! Если бы не проклятый мальчишка, расколотивший зеркала – единственную связь с внешним миром…