Тайна «Железной дамы»

– Да, – коротко ответствовал Иван Несторович и опустил голову, решив, что не станет говорить об эксгумации. И вообще – лучше помалкивать. Правды он сказать не сможет, а лгать еще не научился и вряд ли научится. Тут надо родиться по меньшей мере Ульяной Бюлов или хотя бы бароном Мюнхгаузеном. Да и без показаний Иноземцева глава ЗАГа все знает: и что было, и на десять ходов вперед в придачу. И зачем это он все дурачка неосведомленного разыгрывает? Тактика!

– Стало быть, и с Элен Боникхаузен знакомы? – не унимался чиновник.

– Да.

– И что, очень она на барышню Бюлов похожа?

Иноземцев поднял голову и решительно посмотрел прямо в глаза чиновнику.

– Всем сердцем я бы хотел забыть ее лицо, – сказал он твердым голосом. – И узнал бы из миллиона. Но мадемуазель Боникхаузен – это не она!

Иван Несторович сам от себя такой страстности не ожидал. И, выдав сие признание, остался сидеть с неподвижным лицом. Про себя он лишь молился: «Потом. Потом паниковать будешь. А сейчас не думай, не смей думать».

Петр Иванович нахмурился, посопел, подвигал усами и вздохнул:

– Понятно. Ну что ж, вот мы у моста Святого Михаила. Сейчас во всем разберемся. Надеюсь, на ваше участие. Как раз доктор-то нам и нужен.

Здание Префектуры Полиции сегодня штурмовали как никогда. Набережная Орфевр была переполнена полицейскими и лицами в гражданском, в воздухе повисла напряженная атмосфера – верно, случилось нечто из ряда вон выходящее. Или же Иноземцев был столь напуган личным присутствием секретного агента, собственными мало обнадеживающими умозаключениями, что ему это почудилось, и он приувеличил. На мгновение он предположил, что поймали саму Элен Бюлов. Вдруг, проходя по узким коридорам, среди прочего гомона, ясно раздался знакомый старушечий голос:

– Где это видано, чтобы жизнь человеческая стоила пригоршни банковских билетов?

Иван Несторович встал точно громом пораженный, невольно обернулся, тотчас увидев в толпе чепчик мамаши Бюше, она заламывала руки и стенала. Один из полицейских пытался выпроводить плачущую старушку.

С бледным лицом Иноземцев стоял, глядя на то, как она проковыляла мимо и исчезла за колонной.

– Что это с вами? – спросил Петр Иванович. Он остановился вслед за Иноземцевым и с любопытством посмотрел в ту сторону, куда смотрел обомлевший доктор. – Узнали кого-то?

– Нет, – проронил тот. – Просто… как это здесь говорят?.. Дежавю! Такое неповторимое ощущение нахлынуло, будто видел эту сцену когда-то прежде.

– Удивительно, – совершенно искренне порадовался за Иноземцева секретный агент ЗАГа.

Доктор тотчас спохватился.

– Есть любопытный труд, – попытался сменить тему он. – «Будущее психических наук»… – и понял, что выглядит глупо; Рачковский его ведь насквозь видит. – А ну его, собственно. Поспешим. Могу поспорить, что Кирилла Марковича задержал месье Ташро.

Едва оба оказались в кабинете Ташро, первый, на кого обратил внимание Иноземцев, – низенький старичок с пышными седыми бакенбардами, сидящий напротив комиссара, устало уронив локти на столешницу поверх вороха бумаг и газет. Ташро слушал нехотя, попивая любимый кофе.

– … уже который день мне мерещится призрак бедного юноши, – едва не плача, рассказывал он, замолчал на мгновение, чуть скосив взгляд на вошедших, и сбивчиво продолжил: – Вчера утром я обнаружил, что исчез серый сюртук месье Ромэна из полотна фирмы «Люис и Ко», которое стоит, между прочим, баснословных денег… э-э, с лацканами, а сегодня ночью – и твидовый пиджак, парные к нему брюки и жилет из индийского шелка. Ночью мне послышалось, будто скрипнули внизу половицы…

– Постарайтесь вспомнить, – отозвался комиссар. – Не приснилось ли вам это, часом?

– Вы бы пришли осмотреть магазин? Что за мистика творится! Я спустился, внизу – никого, твидовый пиджак-то исчез, но вернулся сюртук. Вы не поверите, он сиял, будто лампочка! Вы должны на это посмотреть.

– Вижье, – позвал комиссар. – Сходи на бульвар Осман, погляди, что это там у месье Оноре светится.

– Да, месье!

– Но я ведь недоговорил, – портной невольно привстал и, поспешив вслед за Вижье, продолжал рассказывать: – Твидовый пиджак-то тоже вернулся, каково а! Сегодня днем. Прямо посреди бела дня. И никто не знает, как он оказался на пустом манекене… Прошло еще так мало времени с тех пор, как, царствие ему небесное, месье Ромэн умер, а за заказом-то никто не является.

– Он делал заказ перед смертью? – осведомился Вижье, надевая у маленького потемневшего зеркальца синюю фуражку.

– Перед помолвкой, – уточнил мэтр. – Он сделал довольно внушительный заказ, причем велел шить все на два размера меньше, сказав, что в последнее время исхудал и на нем болтается весь гардероб. Хотя я этого не заметил. Не кажется ли вам сие обстоятельство странным?

– Вы помните всех клиентов, что заходили к вам в эти дни?

– О, разумеется! Мой помощник вносит в журнал имя каждого покупателя…