Тайна желтой комнаты. Заколдованное кресло

Ошарашенный и несколько напуганный г-н Лалуэт, которого, впрочем, нелегко было сбить с толку и лишить хладнокровия, поднялся на ноги. Рядом с ним великий Лустало каменел на своем стуле и все еще, казалось, прислушивался к чему-то, доносящемуся издалека. Наконец он вернулся к действительности с другого конца света, вскочил с неожиданной резвостью чертика из табакерки и принялся колотить собак своими крошечными кулачками, чтобы те умолкли.

Потом, повернувшись к г-ну Лалуэту, опять усадил его и заговорил с ним более суровым, чем раньше, даже неприятным тоном:

– Ну! Поторопитесь! Что у вас ко мне? У меня нет лишнего времени. Это дело, касающееся Академии, достойно всяческих сожалений. Три смерти подряд… весьма возвышенные, впрочем. Но я-то тут при чем? Я ведь ничем не в состоянии помочь, не так ли? Будем надеяться, что это не повторится! Иначе до чего мы докатимся? – как сетует добрейший господин Патар. Расчетов по теории вероятностей окажется совершенно недостаточно, чтобы объяснить четвертую естественную смерть. Конечно, если бы Французская Академия, в которой я имею честь состоять, насчитывала хотя бы десять тысяч лет своей истории! За десять тысяч лет нечто подобное еще могло бы как-то… Нет! Три – это даже больше, чем достаточно. Пора совершенно успокоиться! Но не молчите же, господин Лалуэт, я вас слушаю! Вы, значит, исследовали ту шарманку? Вы тогда сказали… я где-то читал… Да-да, вы произнесли «Хм! Хм!» Что вы, собственно, имели в виду? – И, смягчившись, он добавил почти простодушно: – Очень любопытная история с этой «мертвящей песней», правда?

– Вы полагаете? – осмелился наконец-то ввернуть слово г-н Гаспар Лалуэт, старавшийся не думать о двух здоровенных сторожевых псах, которые не сводили с него глаз. – Но, дорогой мэтр, именно по этой причине я и осмелился побеспокоить вас. Из-за этого… и еще из-за Тайны Тота, раз уж вы читаете газеты.

– О, я всего лишь бегло просматриваю их, господин Лалуэт. У меня ведь нет госпожи Лалуэт, чтобы читать их мне. А я люблю терять время попусту не больше вашего, соблаговолите поверить на слово. И, тем не менее, я понятия не имею, что такое эта ваша Тайна Тота.

– Ах, увы, она не моя! Иначе я, похоже, сделался бы властелином Вселенной. Но, впрочем, я готов объяснить вам, в чем она состоит…

– Прошу прощения, сударь, прошу прощения, не будем отвлекаться. А разве существует некая связь между мертвящей песней и Тайной Тота?

– Без сомнения, дорогой мэтр, иначе я не дерзнул бы докучать вам!

– В конце концов, сударь, куда вы клоните? Какова вообще цель вашего визита ко мне?

– Всего лишь спросить вас как самого великого ученого: способно ли какое-либо существо, обладающее Тайной Тота, убить другое существо, используя для этого средства, неизвестные остальным людям? Что бы я хотел знать, я, Гаспар Лалуэт, которого обстоятельства этой мрачной истории призвали высказать свое экспертное мнение, и, собственно, ради чего я и явился к вам… Так вот… Жана Мортимара могли убить? Максима д’Ольнэ могли убить? А Мартена Латуша…

Не успел г-н Лалуэт доформулировать свою тройную гипотезу, как Аякс и Ахилл вновь раскрыли пасти, откуда вырвался еще более тоскливый вой «по покойнику». Сидящий напротив великий маленький Лустало опять окаменел, и у него сделались глаза человека, который пытается расслышать нечто, доносящееся издалека. При этом он побелел как полотно. Однако на сей раз он даже не пытался заставить умолкнуть своих ужасных псов, и г-н Лалуэт неожиданно уловил кроме собачьего воя другой, не менее кошмарный, леденящий душу и отвратительный, который напоминал человеческий.

Разумеется, это казалось иллюзией или эхом, поскольку, стоило псам уняться, как моментально оборвалось и то, что г-н Лалуэт счел человеческим воем.

Глазки Лустало заметно оживились, замигали, и он сказал с коротким, суховатым покашливанием:

– Конечно, их никто не убивал. Это просто невероятно.

– Правда? Невероятно? Это изрек сам великий Лустало! Выходит, никакой Тайны Тота нет?

При этих словах великий Лустало потер кончик носа и нарочито хмыкнул:

– Хм! Хм!

Его взгляд в очередной раз затуманился, сделался рассеянным и далеким. Г-н Лалуэт еще что-то говорил, но Лустало, очевидно, его не слышал, не видел, а может, и не помнил о его существовании.

Он и впрямь настолько прочно забыл о присутствии своего гостя, что преспокойно поднялся и, не произнеся ни единого слова: ни прощания, ни извинения, – преспокойно вышел, затворив за собой дверь и оставив, таким образом, г-на Лалуэта в полном одиночестве, если не считать его ужасных стражей.

Г-н Лалуэт тоже метнулся было к двери, но обнаружил между нею и собой Аякса с Ахиллом, которые дали ему понять, что возражают против любого его шага в том направлении.