Тайна жертвенных ягнят

– А почему бы и нет? Не дурак же преступник, чтобы писать записку своей рукой и подбрасывать ее тому, кого подставляет под убийство. Тогда он совсем какой-то примитив. А мы имеем дело с хитрым, умным, изворотливым человеком. Так что наверняка он попросил кого-то написать, может быть, шутки ради, а может быть, заранее заготовив такую записку, узнав о ваших с Надеждой отношениях. Ну, это во-первых, а во-вторых, наши почерки наверняка проверили, ведь образцы есть на ресепшен, где мы заполняли гостиничные карточки.

– Так что же, у нас опять нет убийцы? – возмутился «селадон».

– Отчего же, наоборот, – неожиданно хрюкнув, произнес Бурмистров. – У нас подозреваемых целая куча: я, ты, Николай, Игорь и Алина.

– Что, и Алина на подозрении? – возмущенно воскликнул я. – Ведь последняя жертва – ее тетя!

– Эх, Игорь! – проговорил Бурмистров с таким видом, будто сожалел, что я родился на свет таким наивным простофилей. – Бывают случаи, когда дети родителей убивают, а уж когда родители детей, и не счесть. Что тут про теть-то говорить.

– И все же мне не хочется, чтобы ты голословно обвинял девушку в убийстве ее тети, – упрямо и недовольно сказал я. – Это непрофессионально.

– Согласен, – признал свою ошибку Бурмистров. – А чтобы не быть голословным, давайте выясним, кто где находился на момент убийства Яриловой. С тобой все понятно, – махнул он рукой на Замшелова как на безнадежно потерянного для следствия подозреваемого. – Полиция выяснила, где ты был и что делал во время убийства Надежды. А вот где в этот момент находился ты? – повернул он голову к Гуляеву.

Этого стареющего «селадона» трудно было смутить, но на этот раз он, кажется, стушевался.

– Ну-у, где находился… Известное дело, где… в номере. Мы же с тобой, Миша, после пляжа вместе на обед ходили, а потом поднялись на пятый этаж и сразу разошлись по своим номерам.

– Так, понятно, – проговорил майор так, будто только что застукал Гуляева за нехорошим занятием, например, уничтожением улик на месте преступления. – Значит, алиби на момент убийства у тебя нет, – больше утверждая, чем спрашивая, подытожил он.

– Ну, нет, – неуверенно произнес Николай и тут же заносчиво спросил: – А у тебя самого-то оно имеется?

– Я, как и ты, – никак не реагируя на выпад Гуляева, ответил Бурмистров, – был у себя до тех пор, пока из номера женщин не раздались крики Валерия Замшелова, и подтвердить, что я находился в своей комнате, никто не может. А где был ты, Игорь? – в упор взглянул на меня майор.

Я выдержал суровый взгляд мента, привыкшего раскалывать преступника, и спокойно признался, не в совершении преступления, конечно, а в своей связи с самой красивой девушкой турецкого побережья.

– После обеда мы с Алиной гуляли по окрестностям отеля, потом по городу, а потом ели в моем номере купленные в супермаркете персики. Затем Алина ушла, а я остался у себя.

Мое заявление о связи с Алиной вызвало у всех присутствующих в номере Бурмистрова удивление, что было написано на их лицах. Бурмистров даже вышел из сонливого состояния и живо спросил:

– С Алиной?! У вас с Алиной завязались отношения?

– А ты что, из полиции нравов, чтобы интересоваться такими вопросами? – парировал я, пресекая какие-либо дальнейшие расспросы относительно интимной стороны наших отношений с Милушевой.

– Да нет, мое какое дело, – с фальшивым безразличием проговорил майор, хотя по глазам его, в которых светилось любопытство, было понятно, что он был бы не прочь расспросить о наших с Алиной отношениях поподробнее. – Главное, что вы в интересующий меня момент были вместе и можете подтвердить алиби друг друга.

– Хм, – проговорил я и потер ладонью подбородок. – Вот этого-то как раз мы подтвердить и не можем, потому что незадолго до того, как Валерий стал ломиться в двери номера женщин, мы с Алиной расстались. Она ушла от меня, а я остался в номере и лег на кровать, решив поспать.

Можно было бы, конечно, сказать, что мы с Алиной в этот момент были вместе, и таким образом состряпать себе алиби, но я посчитал ненужным это делать, поскольку ни я, ни Алина – я в этом уверен – к смерти Яриловой никакого отношения не имеем. А если соврешь, то все равно правда вылезет наружу, и тогда уже точно подставишь себя под подозрение.

– Значит, алиби у тебя нет, – проговорил полицейский с таким видом, будто хотел сказать: «Я так и думал». – И у Алины, видимо, тоже, поскольку появилась она в коридоре пятого этажа номера уже после того, как Валерия выпустили из ее и Яриловой номера.

– Она в бар ходила соку попить, – вступился я за девушку.

Но майор взмахом руки отверг все мои поползновения хоть как-то прикрыть ее:

– Это пусть проверяет полиция. У нее есть полномочия допрашивать свидетелей и подозреваемых… Итак, на момент преступления алиби ни у кого нет, – подвел он итог своим расспросам, чем ужасно разочаровал Гуляева и Замшелова, которые, очевидно, рассчитывали, что Бурмистров выбьет из меня, а потом из Алины признание в том, что мы сообща или порознь перерезали горло тетушке Милушевой.