Тайна жизни: Как Розалинд Франклин, Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик открыли структуру ДНК

В Королевском колледже затравленная Розалинд Франклин все лето трудилась над рентгенограммами. Через двадцать лет ее коллега Джеффри Браун, печально покачивая головой, так описал обстановку в биофизической лаборатории: «Уилкинс был не слишком добр к Розалинд… особенно под конец… и был взят курс, скорее всего Рэндаллом, но также вероятно по совету Уилкинса, на то, чтобы попросту ее выжить»{851}. 1 марта 1952 г. она написала Дэвиду и Энн Сейр о своей изоляции на работе. Хотя лабораторное оборудование и оснащение Королевского колледжа были, по словам Франклин, «исключительно хорошими – фактически скандально хорошими, если учесть нехватку денег на подобное», она стремилась покинуть его при первой же возможности. Резко критикуя коллег, Розалинд охарактеризовала здешнюю молодежь: «Почти все они милые люди, но ни одного блестящего ума». О тех, кто постарше, она выразилась резче: «Немногие достойные и приятные избегают лабораторной работы, чтобы не находиться в тяжелой атмосфере. А остальные просто отвратительны, и именно они задавали тон… Среди них нет первоклассного или хотя бы сильного ума – никого, с кем мне бы хотелось обсуждать что бы то ни было, научное или иное». К счастью, у нее была возможность изолироваться от всех в своей маленькой лаборатории и свести общение к минимуму, что сделало конфликт менее болезненным. Но Розалинд стало скучновато{852}.

В том же письме Франклин упомянула «ужасный кризис с Уилкинсом», из-за которого она чуть не вернулась в Париж, и отметила: «С тех пор мы договорились разойтись в стороны, и работа идет сейчас довольно хорошо». Тем не менее она договорилась о встрече с Джоном Берналом из Беркбек-колледжа и спросила, не найдется ли для нее места. Она знала себе цену и свои недостатки. По ее описанию, Бернал был с ней снисходителен, но любезен и произвел яркое, вдохновляющее впечатление. Он дал Розалинд некоторые основания надеяться когда-нибудь работать в его биологической группе, но на тот момент она не уточнила, что хочет перейти в текущем году. В письме Франклин призвала друзей держать новость в тайне: «Ни одна живая душа пока об этом не знает». Конечно, она понимала, что, сменив Королевский колледж на учреждение, в то время служившее в основном курсами повышения квалификации и вечерней школой для работающих людей, она существенно проиграет в престиже. Но она считала, что Беркбек-колледж «живее» других лондонских колледжей, потому что туда приходят только те, кто действительно хочет учиться и работать. Кроме того, значительную часть штата составляли иностранцы, а это было для нее хорошим знаком, ведь в Королевском колледже не было ни иностранцев, ни евреев{853}.

Через несколько месяцев после этого письма Франклин совершила чудесную поездку в Югославию, во время которой 2 июня 1952 г., находясь на обзорной палубе судна по пути из Сплита в Риеку, она снова написала Энн и Дэвиду Сейр: «Я по-прежнему ничего не знаю о своем будущем. Я дам вам знать, когда определюсь. Я виделась с Берналом, и он возьмет меня, если Рэндалл согласится, но я решила, что неразумно разговаривать с Рэндаллом прямо перед тем, как уехать на месяц, так что это удовольствие ждет моего возвращения»{854}.

Через месяц судьба Франклин в Королевском колледже была официально решена. Остается неясным, Рэндалл ли инспирировал ее уход ввиду напряженной обстановки, или он произошел «по ее собственному желанию». Возможно, и то и другое вместе. 19 июня она связалась с Берналом по вопросу о возможности переноса ее работы в Беркбек-колледж, подчеркнув, что Рэндалл не возражает против этого{855}. Не исключено, что Рэндалл сам способствовал ее переходу, переговорив с Берналом еще до того, как Франклин к нему обратилась. Вернее полагать, что у Рэндалла не было особых стимулов затягивать ее пребывание в Королевском колледже и он не уговаривал ее остаться. Столь легкое разрешение ожесточенной распри в его лаборатории должно было быть для него облегчением{856}. Но следовало соблюсти формальности и подготовить все полагающиеся в таких случаях бумаги. 1 июля 1952 г. стипендиальный комитет компании Turner & Newall уведомил профессора Рэндалла, что Франклин обратилась с просьбой провести третий год срока получения денег от этой компании в кристаллографической лаборатории профессора Дж. Бернала в Беркбек-колледже, чтобы с помощью разработанных ею приемов рентгеновской кристаллографии изучать вирус табачной мозаики{857}. Однако Розалинд начала работать на новом месте лишь в марте 1953 г.