Тайна жизни: Как Розалинд Франклин, Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик открыли структуру ДНК

К сожалению, Франклин оказалась, в сущности, в изоляции вследствие гендерной, религиозной и культурной дискриминации, мелочных кабинетных интриг, господства патриархата, а также, следует признать, собственного непримиримого защитного поведения. В 1970 г. Уилкинс отозвался о ее открытии формы В пренебрежительно: «Сказать правду, ей просто повезло. Мне кажется, она не вполне понимала, что обнаружила»{1031}. Аналогично Уотсон и Крик упрекали ее в том, что она не сотрудничала ни с кем, кто мог бы вывести ее из мыслительного тупика и усомниться в предположениях, уводивших в сторону. В 2018 г. Уотсон объяснял, почему Франклин не удалось открыть двойную спираль, такими словами: «У нее совершенно не было друзей. Ей не с кем было поговорить, поделиться идеями, не было никого, кто заставил бы ее пересмотреть свои идеи, чтобы их усовершенствовать»{1032}.

В Пасадене 4 февраля Лайнус Полинг написал сыну Питеру о своей трехцепочечной модели ДНК. Сознавая чрезмерную плотность и несоразмерность такой структуры, он заново все проверял и уточнял: «Мы обнаружили, что координаты атомов в нашей структуре нуклеиновой кислоты необходимо немного изменить… Через несколько недель мы завершим проверку параметров; полагаю, что успешно – я твердо на это рассчитываю». В том же письме он посмеялся над сообщениями Питера, что в Кавендишской лаборатории видят в нем злого волка из сказки и что, несмотря на свои детские страхи, Уотсон и Крик крайне скептически относятся к его модели тройной спирали{1033}.

18 февраля Полинг признался Питеру, что он с Верноном Шомейкером столкнулся с новыми проблемами: «Я думаю, что исходные параметры не вполне верны. До меня дошли слухи, что Джим Уотсон и Крик некоторое время назад уже предлагали такую структуру, но вплотную ею не занимались. Возможно, это преувеличенный слух»{1034}. Лайнус Полинг продолжал работать над моделью и к 27 февраля остался доволен результатами{1035}.

Утром 4 февраля Уотсон на рабочем месте не мог сосредоточиться, занятый в мыслях тем, что Питер Полинг очаровал Поп, добившись права у нее столоваться, что хорошо бы прокатиться на роллс-ройсе в поместье Ротшильдов в графстве Бедфордшир и прочее в том же роде{1036}. Его вырвал из мечтаний громкий стук в дверь. Пришел сутулый старый слесарь, распространяя запах виски и держа в руках комплект деталей, долженствующих изображать атомы фосфора. Они были завернуты в грязную тряпицу, испачканы металлической стружкой и смазкой токарного станка, но для Уотсона были дороже золотого клада, и он жадно на них набросился, словно это были не куски металла, а первая пища после многодневной голодовки.

Джеймс собрал несколько секций сахаро-фосфатного остова и стал возиться с дугообразными зажимами, стержнями и проволокой, которые взял в химической лаборатории. Упрямо пренебрегая данными Франклин о расположении остатков сахаров и фосфатных групп, он потратил даром полтора дня, пытаясь получить приемлемую двухцепочечную модель с сахаро-фосфатным остовом внутри. Однако, сопоставляя то, что получилось, с картиной рентгенограммы № 51, Уотсон чувствовал, что сделанная модель не ближе к истине, чем трехцепочечная, которую они с Криком построили пятнадцать месяцев назад. В общем, он зашел в тупик.

В конце концов Джеймс Уотсон поступил так, как порой делают молодые люди, столкнувшись с непреодолимым препятствием: ушел из лаборатории, чтобы отвлечься. Он переоделся для тенниса и разгромил на корте красавчика Фуркада. После нескольких сетов Джеймс торжествовал, довольный своими подачами, а противник был еще более доволен иной победой – завоеванием сердца сестры Уотсона. После матча они отправились в Клэр-колледж выпить чаю. Когда Джеймс вернулся в лабораторию, Крик отложил карандаши и выразил надежду, что его соратник уяснит никчемность подвижных игр{1037}.

Рабочий день Крика и Уотсона сильно растянулся, потому что они стали вместе ужинать, продолжая тем самым мозговой штурм. Джеймс начинал сомневаться в том, что сахаро-фосфатный остов находится в центральной части молекулы, аргументы в пользу этого казались несостоятельными. В то же время он понимал, что, если переместить азотистые основания внутрь, придется строить едва ли не бесконечное число моделей и возникнет трудная задача выбора из них правильной. Размещать азотистые основания снаружи – более простой вариант, ведь они разных размеров и форм и совершенно непонятно, как упаковать их внутри спиральной конструкции из двух или трех полинуклеотидных цепей. Выход не просматривался{1038}.

Крик тоже ничего не мог предложить{1039}. Уотсон встал из-за стола, вышел на улицу и отправился к себе в Клэр-колледж. По дороге он решил: «Пусть Крик выдвинет хотя бы частично правдоподобный аргумент, тогда я буду рассматривать модели с азотистыми основаниями внутри»{1040}. Собственно, расположение азотистых оснований внутри, а сахаро-фосфатного остова снаружи спирали было идеей Франклин и главным ее возражением против их трехцепочечной модели.