Тайна жизни: Как Розалинд Франклин, Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик открыли структуру ДНК

Я боюсь, что общая позиция здесь у нас, хотя и с огромной неохотой и многочисленными сожалениями, направлена против вашего предложения продолжить работу над нуклеиновыми кислотами в Кембридже. Доводом в пользу этого является то, что ваши идеи почерпнуты непосредственно из утверждений, прозвучавших на коллоквиуме, которые не менее убедительны, чем ваше заявление о полной оригинальности вашего подхода… Мне представляется наиболее важным достигнуть соглашения, согласно которому все сотрудники нашей лаборатории могли бы в будущем, как это было и в прошлом, чувствовать себя свободными обсуждать свою работу и обмениваться идеями с вами и вашей лабораторией. Мы являемся двумя подразделениями M.R.C. и физическими отделами, имеющими множество взаимосвязей. Я лично полагаю, что обсуждение моей собственной работы с вами очень полезно для меня, но после того, как вы в субботу продемонстрировали свою позицию, в мою душу закрадывается слабая тень неловкости в этом отношении. Независимо от того, кто в чем конкретно прав или виноват, я считаю самым важным сохранить здоровые отношения между нашими лабораториями. Если бы вы с Джимом работали в лаборатории, оторванной от нашей, мы считали бы, что вы вправе продолжать в прежнем духе. Я считаю наилучшим придерживаться позиции, занятой большинством наших руководителей и вашим подразделением в целом. Если ваше подразделение считает наше предложение эгоистичным или противоречащим интересам развития науки, пожалуйста, дайте мне знать. Я советую вам показать это письмо Максу, чтобы его проинформировать, и, обсудив этот вопрос с Рэндаллом, по его требованию передаю ему копию данного письма{716}.

Несколько часов спустя Уилкинс отправил Крику послание, написанное от руки в момент, когда разгневанный Джон Рэндалл не дышал ему в затылок. Второе письмо намного более показательно в отношении характера их долгой дружбы и советов Уилкинса по урегулированию неловкой ситуации: