Тайна зимнего сада

Алек нашел Эрни Пайпера в вестибюле – тот болтал с дежурным сержантом. В руках он держал пакет с фотографиями, которые Алек тут же приобщил к тонкой папке полицейских рапортов. Констебль в форме проводил их в маленькую, грязную комнатку, всю обстановку которой составляли голый деревянный стол и несколько тяжелых деревянных стульев у стен.

Хотя бы стул для посетителей, к радости Алека, оказался с подушкой. Не верх комфорта, но все же. Он сел. Пайпер поставил один из стульев с прямыми спинками к столу напротив него, а сам занял место в углу – так, чтобы не маячить на глазах у арестованного. Он достал из кармана коричневого пиджака блокнот и три остро заточенных карандаша, один оставил на поверхности стола, а два переложил в нагрудный карман. Владение стенографией стало одной из причин его перевода в сыскной отдел, и он очень этим гордился. Глядя на его приготовления, Алек одобрительно кивнул.

Еще один констебль в форме ввел в комнату Оуэна Моргана – невысокого, темноволосого юношу в поношенном пальтишке, с беспомощно поникшими плечами и потухшим взглядом. Казалось, он и на ногах-то держится только отчаянным усилием воли.

– Садись, парень, – мягко произнес Алек. Морган мешком опустился на стул. – Сигарету? – ответом стал усталый кивок головой. – Кофе?… Нет, чай, – предположил он. – Сержант, будьте добры, нам три чашки. – Констебль отдал честь и вышел. – Я старший инспектор Флетчер из Скотленд-Ярда. Вы знаете, что я мог бы сегодня вызволить вас отсюда?

На мгновение в покрасневших глазах Моргана вспыхнула надежда, и тут же он мотнул головой.

– Что толку, сэр? Назад мне пути все одно нет, зазнобы тоже нет уже. Одна дорога домой, в Мерфир, а там в яму… в шахту то бишь. Поверьте, мамаше это сердце разобьет. Уж лучше здесь.

На речи убийцы это походило мало, подумал Алек. Тут сержант принес чай, расплескав его в блюдца. Флетчер отхлебнул из своей чашки. Чай был слабый, чуть теплый, переслащенный, плававшие в нем белые хлопья позволяли предположить, что молоко видало лучшие времена. Он отставил чашку, но Морган опорожнил свою с жадностью.

Алек подождал, пока он допьет.

– Расскажите мне о Грейс, – произнес он.

По лицу Моргана покатились слезы. Он полез в карман за платком, не обнаружил его там и вытащил руку. Алек обошел стол и протянул парню свой носовой платок, надеясь, что мать, большой специалист по быстрым сборам, не забыла положить ему в чемодан запасных. Он не стал возвращаться на стул, а присел на край стола.

– Вы видели ее в тот день, когда она исчезла?

– Нет, сэр. Весь день она занята была. У нее был свободный вечер – после чая в Холле, она в деревню ходила, папашу своего кормить.

– А потом в «Чеширский сыр»… Вы с ней не ходили?

– Не, все на свадьбу откладывал.

– И вы не возражали, чтобы она болтала с другими мужчинами в пабе?

– Я же ее любил! – возмутился Морган. – Не стану о ней лясы точить.

– Больно вы ей уже не сделаете, – жестко произнес Алек. – Всем уже известно, что она ожидала ребенка. Вопрос только: от кого?

– Не от меня, но я дал бы ему свое имя и с радостью.

– Вы знали до суда, что она беременна?

– Сказала она мне.

– А имя отца она вам назвала?

– К чему это? Разве не втюрилась она в молодого господина, что обещал на ней жениться?

Краем глаза Алек покосился на Пайпера – удостовериться, что тот не сломал все три карандаша в самый неподходящий момент.

– В молодого господина? – переспросил он.

– Мистера Себастьяна.

– Себастьяна Парслоу?

– Ага, в него.

– Откуда вы знаете?

– Разве ж она мне не говорила всего? И как их светлость ее к нему подталкивали, и…

– Постойте-ка. Вы говорите, леди Валерия поощряла свою горничную приставать к ее сыну?

– Грейс так мне говорила, – упрямо настаивал Морган. – Их светлость ей приказали подавать мистеру Себастьяну утренний чай в постель, потому как прежняя служанка его своим хихиканьем обижала. И виски на ночь по его звонку, хотя это мистеру Моуди делать положено, ну, или мистеру Томкинсу, пусть он и ленивый, так что может и звонка не услыхать.

– Боже праведный! – потрясенно пробормотал Алек. Единственное объяснение, которое пришло ему на ум, – это что Грейс выдумала все в качестве оправдания перед женихом.

Парень наконец разговорился, забыв свою замкнутость.

– И Грейс думала, это все потому, что она их светлости нравится. А как я ей говорил, что их светлость ни за что не позволит сынку своему драгоценному жениться на прислуге, что бы он ей там ни обещал, так она мне не верила. Значит, грех ее за это винить, коль и папаша сам ее туда же толкал.

– Вы хотите сказать, отец тоже поощрял ее… ну… искать развлечений?

– А, его одно только волновало, – с горечью ответил Морган. – Как бы их светлости досадить.

Что ж, по крайней мере это казалось более правдоподобным, чем поведение леди Валерии, хотя и не слишком подобающим любящему отцу. Если верить Дэйзи, Стэнли Мосс пребывал в состоянии ожесточенной войны с леди Валерией. Он вполне мог видеть в связи своей дочери с ее сыном не только средство доставить той максимум неприятностей, но и, возможно, источник солидных денежных поступлений.