Тайна Змеиной пещеры(Повесть)

«Почему так получается? — думал на ходу Антон. — Все случается ночью. День проходит — почти ничего. Как ночь — обязательно что-нибудь важное… Разве пойдешь домой, как обещал матери, когда за селом танкетка остановилась?»

Ребята наткнулись на танкетку на повороте грейдера, у самарского берега.

Водитель окликнул их:

— Стой! Кто идет?

— Свои!

— Если свои, валите сюда, ко мне. Мне одному тут скучно ночевать.

Он совсем молодой, этот водитель. Ребята забрались к нему и при свете лампочки увидели белобрысого парня в сдвинутом на макушку тяжелом танкистском шлеме. Темные пятна на его лице — это грязь. Светлых бровей при электрическом свете не было видно. Улыбка такая, как будто он провинился и, улыбаясь, просил прощения: «Так вот вышло, застрял… извините».

— Да сколько вас там еще? Трое? Четверо? Сюда сыпьте. Поместимся. Изба моя невелика. Но в тесноте — не в обиде. Теперь нас целый гарнизон.

Смешной он какой-то, этот танкист, говорит по-русски и сильно окает. И где это только так говорят? Уж, конечно, не на Украине.

Ребят он усадил на ящиках с патронами. Не сдвинешь — тяжелые. Два пулемета. Один вперед торчит сквозь стенку, а другой лежит сзади на куске брезента.

— Горючка кончилась. Наши вперед ушли, а некоторые еще сзади. К утру подойдут, подзаправят — посунемся дальше, — говорит и улыбается. Ему бы разозлиться — кончилось горючее, ночует один в дороге, нет, улыбается и шутит.

— Тут чье село?

Ребята не поняли. Как это, чье село? Известно, что все села ничьи, общие. Украинские, народные.

— Не понятно я спрашиваю? Называется как село? Наше село в Володимирской области, называется Чалыши, а ваше?

— Левада.

— А впереди како будет?

— Александрополь.

— Далеко?

— А вот, за рекой. Через мост и там… Полкилометра.

— Это дело. Наши ребята, может статься, заночевали там. Вы не боитесь ночью ходить?

— Чего бояться? — ответил за всех Яшка.

«Конечно, чего бояться? — мысленно согласился с Яшкой Антон. — Без пистолета ходили по ночам, до самой Макаровой балки. А с тех пор, как у Яшки появился пистолет, и подавно».

— Честно слово, не боитесь? Ох, ребяты, молодцы! Тогда валите в разведку, в село, что за рекой. А?

— А зачем в разведку? Там немцев нет, — Антон ухмыльнулся. — Мы и так все про это село знаем.

— На кой нам немцы? Если наши ребяты остановились в этом селе, скажите им, что кончилось у меня горючее. Стою, мол… И все.

Такое задание да не выполнить? Чего проще. Бегом до самого Александрополя. Да с гиком, с криком. По мосту через Самару пробежаться особое удовольствие. Топот катится в гулкой тишине над рекой и отдается в прибрежных камышах.

Село большое. Не то, что в Леваде — три улицы. Здесь улиц много. Они пересекаются, вливаются одна в другую.

Нигде танкеток не видно: ни на улицах, ни во дворах. Александропольцы показывали ребятам направление, в котором танкетки пересекли село. Все говорили одно и то же:

— У колодца за селом постояли, воды залили и дальше, на Терновое…

* * *

— Ну что же, будем ждать, пока остальные подойдут. А тем часом и уснуть можно. Глядишь, приснится жизнь лучше этой: каша с маслом, да кружка с квасом, — пошутил танкист, выслушав донесение ребят.

В танкетке не то что койки, даже мягкого сиденья, как в автомобиле, и то нет. Поспать, как следует, не поспишь — лечь негде.

— Пойдем к нам, дядя, — пригласил Антон. — До этих ребят — до Яшки, до Васьки — далеко, а до нас с Сережкой рядом. Через огороды — и тут…

Танкист сдвинул свою шапку на лоб и почесал затылок.

— Эх, ма, кабы денег тьма, кабы хату вашу, да сюда принести и поставить вот тут, на обочине. Тогда еще куда ни шло, можно было бы отлучиться. Нет, ребяты, спасибо, честно слово. Машину оставить не могу.

— А мы с Яшкой побудем, — предложил Васька.

Не согласился белобрысый танкист и с Васькиным предложением. Нельзя, и все тут. Антон и Васька решили сами сбегать домой, принести чего-нибудь поесть этому замечательному парню. Своих харчей у него наверняка нет. Были бы, так не крошил бы он в руках сухарь на мелкие кусочки. Разломал, а потом кладет по кусочку в рот. Ест и глядит, много ли в руке этих кусочков осталось?

Дома у Антона состоялось трудное объяснение с матерью. Антон все рассказал, но никакие его слова не помогали. Он обиделся, стал раздеваться.

Васька Пухов пытался подтвердить все то, что говорил Антон, но так робко, что мать даже не расслышала Васькиных слов.

— Пусть, пусть этот танкист умрет с голоду! — отчаянно выкрикивал Антон. — Сама будешь виновата. Только и думаешь о себе, и заботишься, а красноармеец голодный — тебе и дела нет.

Но мать уже собирала узелок. Поставила крынку молока, положила сала, хлеба и пирог.

— Отдадите и марш домой, — приказала она.

— Ладно, а кувшин? Оставить?

— Подождешь, пока выпьет молоко, а не выпьет, завтра заберешь, беда какая.

Антон и не сомневался: мать его ни за что не откажет в еде человеку, а тут, тем более, особый случай.

У Васьки дома, когда ребята зашли, тоже началось ворчание. Но вскоре мать наложила в миску вареников и залила их сметаной.