Тайна Золотого гроба. Изд. 2-е.

В пользу Амен-хотпа IV говорят прежде всего надписи на гробе. Никто из фараонов, кроме Амен-хотпа IV, не величал себя перед каждым из своих двух имен, обведенных ободками, «живущим правдою» и не именовался после второго имени «большим по веку своему». Таким образом, хотя сами имена на гробе были уничтожены, сопроводительные наименования не хуже их доказывают, что гроб предназначался для Амен-хотпа IV. На волшебных кирпичах, расставленных подле гроба, сохранилось и самое имя. По справедливому заключению Э. X. Гардинера, эти кирпичи доказывают, что, совершавшие погребение люди считали мертвеца Амен-хотпом IV. Против отождествления умершего с царем-преобразователем говорит непомерная юность покойного и явное несходство, установленные врачебным осмотром. Мешают приписать останки Амен-хотпу IV и найденные во гробе украшения с более ранним видом солнечного имени, упраздненным задолго до кончины царя.

Череп молодого мужчины, покоившегося в золотом гробу, вид сбоку.

В пользу Семнех-ке-рэ говорит возраст умершего, против же — надписи на гробе и кирпичах, объявляющие почившего Амен-хотпом IV. Удивительно было б также, если б мертвец был Семнех-ке-рэ, полное отсутствие его имени на вещах из тайника. Амен-хотп IV поименован на гробе и на кирпичах и затем на надгробной сени своей матери — совместно с нею и отцом. Отец и мать, Амен-хотп III и Тэйе, кроме того, названы еще на нескольких вещицах, но нигде ни разу не упомянут Семнех-ке-рэ!

Однако членом царского дома покойный был несомненно. Его череп по обмерам Дж. Дерри почти во всем совпадает с черепом Тут-анх-амуна, второго преемника царя-солнцепоклонника. Это тем примечательнее, что оба черепа необычного строения. Хитро полвека спустя разбираться в плохо изданной находке, но все же не поискать ли нам снова каких-нибудь мелочей, ухватившись за которые можно было б добраться до существенного?

Череп молодого мужчины, покоившегося в золотом гробу, вид спереди.

Как мы уже говорили, Э. X. Гардинер метко и правильно заключил по расстановке вокруг гроба защитных кирпичей Амен-хотпа IV об уверенности хоронивших в том, что они хоронят не кого иного, как именно его. Однако не менее метко и правильно X. В. Фэермэн возразил Э. X. Гардинеру, что на обоих кирпичах, где сохранилось царское имя, ему пред послано обозначение «Усире» («Усирс царь такой-то»), чего никогда б не сделали, б уде кирпичи были надписаны на другой день после кончины Амен-хотпа IV. Ведь под конец своего царствования царь-солнцепоклонник не терпел никаких старых богов, а наименование «Усире» отождествляло его с древним богом мертвых.

X. В. Фэермэн заключал отсюда, что кирпичи были заготовлены давным-давно, когда-то в начале царствования, когда царь еще признавал прежних богов, и что из мрака забвения кирпичи снова извлекли на свет, когда собирали погребальную утварь для Семнех-ке-рэ. В таком случае, конечно, доказательная сила упоминания на них Амен-хотпа IV не слишком велика. Казалось бы, как нельзя более веское возражение, и все-таки полностью прав Э. X. Гардинер. А прав потому, что надписи на кирпичах неотделимы от надписей на гробе.

«Простите, — возразит тут всякий, кто даст себе труд сопоставить эти надписи, — что общего между теми и другими? На кирпичах стародавние заклинания — в полном согласии с упраздненной солнцепоклонниками, Книгой мертвых», на гробе — самые что ни на есть солнцепоклоннические титла и молитвы: там умерший — «Усире», здесь — ни единого намека на старого бога мертвых».

Все это так, и доводы были бы неотразимыми, если бы надписи на гробе сами не содержали вставок, для Амен-хотпа IV, каким он стал под конец своего царствования, немногим более приемлемых, чем «Усире» на кирпичах. Дело в том, что гроб, предназначавшийся некогда для побочной жены фараона, был переделан для него самого не раньше, как через несколько лет после его смерти.