Тайна Золотого гроба. Изд. 2-е.

Определителю бога в надписях отвечал до известной степени определитель божественного в скорописи. Он писался после слов, обозначавших что-либо, что считалось божественным. Однако скорописный определитель не восходил ко знаку человекоподобного бога, а представлял сокращение древнего знака сокола на древке.

Сокращение то было, можно сказать, предельное, потому что скорописный знак был не более как отвесной чертой с косой черточкою вверху. Тем не менее «богоборчество» при позднем солнечном имени зашло так далеко, что даже такому отвлеченному знаку, как скорописный определитель божественного, пришлось разделить в значительной мере участь знака бога в надписях.

Солнечное имя было переделано из раннего в позднее около 12-го года царствования Амен-хотпа IV[3] До 12-го года скорописные пометки на посуде с продовольственными и иными заготовками пестрят определителями божественного после наименований солнца. Случаи, когда этого знака нет после солнечного наименования, исчисляются единицами.

Совсем иначе выглядит дело после 12-го года. Сам 12-й год является переломным: в части примеров, помеченных им, еще употребляется определитель божественного, в большей же части уже опускается. В последующие годы в подавляющем большинстве случаев определитель божественного опущен после наименований солнца.

Производственные пометки на сосудах с заготовками дошли до нас во множестве. Особенно много пометок, сделанных на сосудах с вином, которое поступало преимущественно с низовьев реки, из виноградников, расположенных далеко от солнцепоклоннической столицы. Тем любопытнее опущение в этих пометках определителя божественности: оно доказывает, что даже на окраине страны, в отдаленнейших храмовых угодьях, следовали столичным мероприятиям. В самой старой столице, в городе Нэ, люди очень скромного общественного положения всячески избегали употреблять на собственной погребальной утвари как слово «бог», так и знак знамени, которым оно писалось.

Было б, однако, неправильно думать, что вся страна безоговорочно включилась в царское «богоборчество». Вот князь одного города, находившегося совсем недалеко от солнцепоклоннической столицы. Он красноречиво толковал о привязанности своего отца и предшественника к «Единственному для Рэ», величал царя «властителем добрым». Но в то же время этот князь призывал в молитвах местного бога Хнума и бога мертвых Усире (предусмотрительно не называя его по имени!), звал Усире «богом великим», а своего родителя — «распорядителем слуг божьих», т. е. начальником местного жречества. Впрочем, в обоих случаях, где названо это древнее княжеское звание, сочетание «слуги божьи» написано не так, как писалось обычно, с почтительным вынесением вперед слова «бог», а так, как произносилось: не «бога слуги», а «слуги бога».

Итак, слово «бог», человекоподобный знак бога и скорописный определитель божественного были в невозбранном и всеобщем употреблении в течение большей части царствования Амен-хотпа IV, но с определенного времени, вскоре после переделки солнечного имени из раннего в позднее, слово «бог» и затем знак бога были отвергнуты новым солнцепоклонничеством. Как царь, так и само солнце перестали считаться богами; отныне оба со строгой последовательностью считались только царями. Старым «богам» себя и свое солнце Амен-хотп IV противопоставил как царей.

При переделке солнечного имени слово «Хор» было заменено словом хок «властитель». При переделке полного (пятичленного) титла Амен-хотпа IV наименование «Хор», отождествлявшее царя с древним царским богом, и словосочетание «Хор золота» (хор нуб) были заменены созвучными выражениями хок «властитель» и хок нуфе «властитель добрый»[4]. Тем же словом «властитель» было заменено слово «бог» одинаково в приложении к царю и в приложении к солнцу (в случае царя для замены слова «бог» служило также звание «владыка обеих земель»). С устранением слова «бог» надписи наводнило выражение «властитель добрый». Наконец, знак, изображавший египетского бога, был заменен знаком, изображавшим египетского царя— с «властительским» же жезлом в руке.