Тайна золотого орла, или Дима Томин и лавровый венок

Вот и сейчас, Андрюша абсолютно свободен, потому без зазрения совести пристал к понравившимся девчонкам, забывая, что перед ним не раскрепощённые подруги двадцать первого века, а закомплексованные аристократки начала двадцатого, не умеющие даже послать, как следует.

Тут старшая не сдержалась:

— Мы — племянницы князя Куракина и это…это возмутительно, что Вы так себя ведёте! Вы, молодые люди, не джентльмены! Стоило нашей няне отойти, как Вы…Вы… — тут девица запнулась, не находя нужного слова, чтобы закончить фразу.

— Так Вас до сих пор нянчит няня? — продолжал смеяться Андрюша.

— Она воспитывала ещё нашу маминьку! А Вы….Вы, если нас не оставите в покое…мы, мы позовём полицию! Как жаль, что Степан, нас сегодня не сопровождает. — проговорила панночка уже высоким тоном.

Редкие прохожие начали оглядываться. На противоположной стороне сада Дима заметил белеющие мундиры полицейских и дёрнул Андрюху за рукав.

— До скорой встречи, прекрасные незнакомки! И передавайте привет Вашей няне! — выпалил напоследок Андрюша и друзья вышли из сада.

Только маленькая княжна провожала Андрея восхищённым взглядом удивительно ярких глаз. Настолько ярких, что можно воспламениться и настолько глубоких, что возможно утонуть.

— Слушай! Андрон! А давай быстрёхонько сходим к дому Короленко?

Андрей покосился на Диму и улыбнулся:

— Только очень "быстрёхонько".

Вышли из парка напротив Губернского земства. Из больших, коричневых дверей, выходили чиновники и, тихо переговариваясь, шли в парк.

— Дима! — Андрюша дёрнул товарища за рукав. — Здесь же работает Иван Бунин. Давай, зайдём к нему, поговорим.

— Андрюха! Ты забыл, какой сегодня год. Бунин уехал из Полтавы, толи в девяносто восьмом, толи в девяносто девятом году, ещё девятнадцатого века. Так что, сейчас, он в Губернском земстве уже не работает.

Друзья повернули влево и бодро зашагали в направлении парка "Победы". Справа их встретил "Земельный банкъ". Те же пышные барельефы на фасаде в огранке изящных колонн. Такие же напряжённые грифоны на крыше, сжав утиные клювы, смотрят в разные стороны с постаментиков. Только карниз оконтован миниатюрными колоннами.

Вдалеке, послышались звуки военного оркестра и сквозь аккуратные стволы деревьев ребята заметили заполненную народом площадь. Подойдя поближе, увидели живописную картину.

Через всю площадь натянули верёвку с цветными треугольными флажками, бойко трепыхавшимися на ветру. Справа — кремовый особняк с белыми колоннами. Слева — скромный белый, двухэтажный домик. А прямо — оригинальный гранитный обелиск.

У подножия обелиска, бронзовый лев оскалил страшную пасть, вытянул вперёд могучую левую лапу и выгнул вниз упругий с кисточкой хвост. А на вершине обелиска гордо возвышается, расправив, огромные крылья, бронзовый двуглавый орёл с короной Российской империи. В когтях он держит лавровый венок.

Перед памятником, по стойке смирно, выстроилась шеренга солдат в зелёных гимнастёрках. За памятником собралась большая толпа народа, в основном рабочий люд. Справа и слева — военные, вперемешку со штатскими. Островерхие военные фуражки тонут в белых дамских зонтиках.

Под бодрый барабанный бой и пение медных труб перед памятником браво маршируют колонны солдат.

Ребята остановились под портиком здания пожарной команды.

— Смотри! Ещё один венок. — засмеялся Андрюша.

— Надеюсь, в нём не заложена никакая сила. — ответил Дима.

— Что это за празднецтво? — поинтересовался Андрюша.

— Скорее всего, открытие памятника Келину. — ответил Дима. — Смотри! Лев, достаточно свежий. Кончик хвоста ещё не вытерся до блеска от постоянно садящихся задниц.

Андрюша засмеялся.

— В детстве, и я любил садиться льву на хвост.

— И я тоже. — улыбнулся Дима.

— Смотри! — Андрюша указал направо. — Особняк Капниста выглядит свежее, чем сейчас.

— Да, и дом, где родился Луначарский, сейчас намного лучше. — согласился Дима, глядя на аккуратный белый домик слева от памятника.

Андрюша дёрнул Диму за руку:

— Пошли, "созерцатель".

Вот и тихая Мало-Садовая улица. За поворотом виднеется дом В.Г. Короленко. Белый, одноэтажный, опрятный домик с гладкой покатой крышей. "Дом, погружённый в грёзы". Каким уютом и теплом веет от этого "гнезда великого писателя".

За чисто вымытыми окнами тяжёлые, бархатные шторы. Над старинной входной дверью с выгравированной табличкой "Владимир Галактионович Короленко" деревянное квадратное крылечко на тонких колоннах-спицах.

С торца, застеклённая мелкими окошечками, просторная галерея с резным деревянным орнаментом под застрехой. Возле застеклённой галереи две высокие стройные ели.

Дом утопает в пышной зелени. В глубине усадьбы, заслонённый зелёными ветками, белеет классический особняк с колоннами.