Тайна золотого орла, или Дима Томин и лавровый венок

— Ничего. — уныло ответил Дима.

— Всё! Хватит! Спрыгивай!

Дима быстро спрыгнул. Друзья зашагали дальше. Через мгновение звёздное небо исчезло. Полумрак сомкнулся.

— По-моему, кто-то за нами следит и отвечает на все наши действия. — подытожил Дима.

— Нужно поскорее выбираться отсюда, пока этот "кто-то" не явился во всей красе и не порезал нас на вермишель. — "глубокомысленно" изрёк Андрюша и ускорил шаг.

— С нами же крёстная сила! "Светлые" не допустят, чтобы нас замочили! — полуиронично высказал Дима.

— Ага, не допустят! — кивнул Андрюша. — Вначале нас пошаткуют, а потом "Светлые" соберут по вермишелинке и вдохнут склеенные души в отреставрированные тела. Лучше обойтись без кап. ремонта.

Ребята шли, и им казалось, что пол жизни прошло, а коридор заканчивался тем же однообразием. "Непостижимый лабиринт" будто гипнотизировал, завораживал. Путникам не хотелось ни говорить, ни оглядываться, ни останавливаться. Друзья не чувствовали усталости и голода и не считали, сколько прошли.

Вдруг, впереди появилось еле заметное туманное пятно.

— Посмотри! — Дима указал на просветление.

— Вижу. — меланхолично ответил Андрей.

Товарищи шли и шли, но просветление туманилось без малейшего изменения. Ребята уже начали привыкать к нему.

Но вот, точка света стала расти и приобретать форму окна, а сам туннель вырисовывался на глазах, как фотография при проявлении.

Проступили железобетонные стены. Сводчатый потолок оказался из арочных конструкций. Каменный пол звонко застучал под каблуками.

— Андрюха! Тебе не кажется, что мы входим в реальный мир из мира не реального.

— Если, кажется, нужно креститься. Я думаю, конец туннеля близко.

Окно неумолимо приближалось. Вскоре друзья увидели чёткое прямоугольное отверстие. За ним синело высокое небо, вдалеке слышался шум мощного водопада.

Дима с Андрюшей остановились. Этот клочок неба мог означать как счастливое окончание опасного пути, так и начало новых бед. Бежали минуты, а ребята не решались на последний рывок.

Сверху послышался отдалённый гул, будто катили тяжеленный камень. Друзья переглянулись. Первым полез Андрюша. Дима услышал крик радости. Но гул повторился. Андрюша протянул руку и помог другу подняться.

Очутившись на поверхности, Дима зажмурился, так ярко светило солнце. В нос ударил аромат роз. А когда расплющил глаза, сквозь неистово танцующие солнечные зайчики, увидел справа, совсем близко, матовый блеск надщербленного дула старинной пушки, слева, благородную желтизну уступчатого гранитного бастиона, а прямо, сочную зелень ухоженного газона и цветные пятна крупных роз на фоне бесконечного каскада струящихся фонтанов, поймавших переливчатыми струями широкие солнечные лучи.

Снова послышался глухой шум. Гранитная плита слева начала медленно надвигаться, закрывая проём. Андрей сильно дёрнул Диму за руку. Тот вылетел на газон, как пробка из бутылки.

Плита закрыла проём, словно его и не было. Дима не мог понять, где он, затем перевёл дыхание и растянулся на газоне, как на диване.

Рядом, до головокружения, благоухают пышные розы. Янтарные бутоны волшебно светятся изнутри, а изящно закрученные наружные лепестки, словно кто-то намазал свежим сливочным кремом. Уравновешенные пчёлы и серьёзные шмели неспешно перелетают с цветка на цветок и весело жужжат.

Со всех сторон слышится барабанный шум мерно падающей воды. Мельчайшие водные брызги танцуют в солнечных лучах, преломляя их в маленькие радуги. Пространство наполнено влажной прохладой и изысканной игрой света.

Дима глянул на постамент. Впереди, огромным исполином, высочит памятник славы, заслоняя пастельно-синее небо. Лёгкие облака просвечивают сквозь решётку постамента, как из фантастической темницы.

На краю пьедестала, опершись, локтями о чугунные богатырские мечи, обращённые остриём вниз, неподвижно стоит хорошенькая девочка в синем платьице. В руках яркое мороженное в виде настоящего глобуса. Океаны — из синей глазури. Материки — из светло-коричневой. Особенно хорошо виден аппетитный окорочок Южной Америки.

Девочке лет десять. Она с нескрываемым любопытством разглядывает двух товарищей, бесцеремонно растянувшихся прямо на газоне. У девочки голубые глаза и не по возрасту серьёзный вид.

Дима поднял голову и глянул на орла. Словно ток прошёл по телу. Гордый орёл сидит уныло. В клюве нет лаврового венка.

Ребята вскочили и оглянулись.

— Ты видишь!? — крикнул Дима, указывая на орла.

— Вижу. Ну, и что. Венок то тут. — Андрей показал на сумку.

Ребята огляделись. Октябрьский парк невозможно узнать. Четыре аллеи, крестообразно расходящиеся от златоглавой колонны, неистово журчат десятками мощных фонтанов. Вода пенится и пузырится, словно шампанское. Посреди каждой аллеи, в центре прямоугольного газона, большой круглый фонтан с золотыми скульптурами, извергающими воду. По краям, фонтаны-блюдца.

— Вот почему мы услышали шум, водопада! — восхищённо произнёс Дима и крутнулся на сто восемьдесят градусов.

В глаза бросился строгий силуэт башни Шухова, железным исполином возвышающийся над городом. Башня стоит в районе площади Зыгина.

— Ты видишь? — Дима указал на башню.