Тайна золотых актиний

- А теперь возьмешь, сколько нужно. Пойди, Руслан, глянь, можно ли подавать чай. Через минуту Руслан возвратился и сказал: все в порядке и хозяин очень доволен, что они сами похозяйничали.

Когда на столике появились стаканы с чаем и печенье, которое Руслан высыпал на тарелку, Орест Владимирович был почти спокоен, даже красные пятна постепенно сходили с его лица.

- Сосед, живший здесь прежде, как-то уговорил вместе отправиться на рыбалку. Давно я у моря не был, все как-то... не получалось, а тут такой соблазн... На шаланду приятель обещал взять, - задумчиво повествовал Орест Владимирович. - Да, видно, я переоценил свои силы. Плохо мне было... Совсем, совсем плохо... голова... Очень разболелась голова.

- Зато морем подышали, - ободряюще заметил Валентин. Орест Владимирович печально улыбнулся:

- На этой рыбалке я и потерял портсигар. Не заметил, когда, где...

- Значит, Иван ваш младший брат? - спросил Костя. Теперь он уже не сомневался: находка была дорога Оресту Владимировичу. Ведь в комнате ни фотографий, ни мелочей, которые сопровождают человека всю жизнь. Видно, все-все отобрала война...

- В том-то и дело. Ничего мне надпись на крышке не говорила. Орест Владимирович понизил голос: - Был портсигар, а не помнил, что от брата... Я брата не помнил... и вообще ничего... Совсем ничего... Да, даже брата. Не помнил брата... будто жизнь моя началась с белой палаты... И себя не помнил. Вот началось все с госпиталя. - Речь его стала неуверенной, неровной, говорил Орест Владимирович медленно, что-то припоминая. С трудом приподнялся. Возвращался к уже сказанному и снова продолжал свое горькое повествование.

Долго не осознавал, что же с ним произошло. Потом постепенно до него дошло, что прошлую жизнь надо перечеркнуть, будто ее и не было. Кроме нестерпимой боли в голове, попытки что-то припомнить ничего не приносили.

- А теперь, когда мы... пришли? - осторожно осведомился Валентин.

Костя даже дыхание затаил. Выходит, не просто радость доставили они Оресту Владимировичу, а сделали что-то очень для него важное, нужное.

- Теперь?! Да... теперь... - Орест Владимирович словно самому себе что-то объяснил: - Получилось как-то вдруг, будто сильный толчок... Или нет, не так... Будто свет в темноте вспыхнул... Я вспомнил... Вспомнил Ванюшу малышом и... остальное вспомнил...

Костя подумал: счастье, что увидел золотые актинии и не смог от них глаз оторвать. А если б проплыл мимо? И живые эти цветы, наверное, как-то почувствовали: их заметили, ими любуются. Любуются тут, на дне моря. Захотели и его вознаградить. Вот и открыли ему свою тайну.

Конечно, мама, может, даже Руслан, скажут: все это выдумки, фантазии. Но пусть они будут - фантазии! Они только его, Костины, и никто об этом не узнает.

А Орест Владимирович продолжал свой рассказ:

- Да, Ваня, младший брат. Явственно вижу нашу последнюю встречу. - Он прикрыл рукой глаза, словно хотел явственно представить себе то, что все время ускользало из его травмированного мозга. - Да, да братишка в морской пехоте. Они грузились на наше судно. Кажется, мы уходили последними.

- Это вы сейчас вспомнили? - негромко спросил Валентин.

- Нет, нет. Я знал прежде из... документов. Но это были листы бумаги, буквы и, словно касались не меня, а кого-то другого. Слова, фразы, а за ними - ничего. Не представлял, не видел ничего... А принесли портсигар и, я уже говорил, - будто вдруг все осветилось. Ну, вижу, отчетливо вижу, как вошел ко мне в штурманскую морской пехотинец: крепкий, загорелый парень с боевой отметиной на лбу. И говорит: "С днем рождения, грозный брат Орест, вот тебе подарок"... - Орест Владимирович замолчал, справляясь с волнением.

В стаканах остывал чай. Гости молчали. Костя так ясно представил себе эту сцену, будто сам был при встрече братьев. И почему-то Ваня казался ему похожим на Валентина.

- Подождите, подождите! - Орест Владимирович даже руку приподнял, боясь, что его прервут и порвется тоненькая ниточка воспоминаний. - Он ведь был на корабле сутки и мне на глаза не показывался.

- А почему не показывался? - спросил Руслан.

- С дружками срочно портсигар этот делали. Я тогда удивился свела нас война перед самым днем рождения. А потом даже это удивление проклятая бомбежка вытеснила из головы. Последний подарок, - уже через силу договорил Орест Владимирович и придвинул к себе портсигар.

Потом, значительно позже, он рассказал, что Иван погиб в боях под Новороссийском. Знает об этом из справки, которая у него хранится с другими документами. Но и она была ничего не говорящей бумагой. И только сегодня, сейчас...

Перед самым уходом Костя не удержался, спросил:

- Почему вы так... неуютно живете? Ведь вы ветеран, инвалид войны?!

- А ты законченный дубилон, - шепнул ему Руслан. Орест Владимирович как-то смущенно пожал плечом:

- Понимаете, ребята, моряки воевали, тонули, горели... Но это как бы не со мной было. Не помнил этого. И сейчас не все помню. Как же было кому-то говорить...