Тайна золотых актиний

— В этих домах и жили герои Бабеля? — спросил Костя, оглянувшись на изразцовые небольшие ворота, где за столами сидели празднично одетые люди. Вероятно, справляли чьи-то именины.

— Герои Бабеля и теперь здесь живут, — рассмеялся Валентин. В старых домах сохранилось много старых традиций. Не то что в бетонных коробках.

— И я подумал. Ведь кто-то заботится о нашем деде, — заметил Руслан. — Ты правильно сказал, Валентин, в наших коробках не оченьто интересуются чужой бедой. О, мой троллейбус! До завтра!

Дядя с племянником пошли дальше и сели в трамвай.

— Знаешь, а я ведь договорился насчет того куренька. И за водной станцией приглядывать буду! Иначе говоря, сторожем по совместительству, — как бы между прочим, сказал Валентин, когда уже приближались к дому.

— Куренек, что возле ворот? — Костя еще в первое свое посещение заметил легкий деревянный домик до самой крыши увитый виноградом.

— И бродяг туда заберу, — добавил Валентин.

— Коты и у нас могут жить.

— Зачем же?! Они — очень… раскованные и доставят твоей маме массу хлопот.

Словно в подтверждение этих слов, раздалось хриплое мяуканье, и черный котяра вместе с пестрым котенком бросились им навстречу.

— Ну что я сказал?! — хохотал Валентин. Сам Король нас дожидается.

— Так ведь мы их закрыли. Как же котенок вылез? — удивился Костя.

— А оконная занавеска на что?! Только боюсь, она основательно пострадала. Не ори, — обратился к бродяге. — Сегодня ничего с собой не принесли. Некогда было.

— Так в холодильнике есть еще кусок колбасы, — подсказал Костя.

Очевидно, Король его понял, потому что удовлетворенно прохрипел:

— Мур-рняу-у!

В сопровождении котов они подошли к подъезду.

— Стоп! Это она! — Костя остановился и хлопнул себя по лбу. Вот что я хотел тебе сказать, да как-то из головы вылетело.

Как же он мог забыть об утренней встрече, не сказать Валентину о том, что Катя обещала вечером прийти. Теперь сидит на скамеечке, дожидается. Может, давно уже здесь.

— Она?! Кто — она? — в недоумении спросил Валентин.

— Катя… — пробормотал Костя, добавить было нечего, потому что девушка встала. Теперь она была еще красивее, потому что волосы падали ей на плечи и платье было красивое, бледно-сиреневое. Катя почти вплотную подошла к Валентину, пристально в него вглядываясь.

— Это вы!.. Да, да это вы! Я узнала вас еще тогда на остановке, — тихо говорила она, все еще не отводя от Валентина своих светло-серых глаз.

— Не понимаю. Конечно, это я. Кто ж другой?! — За усмешкой Валентин хотел скрыть смущение, вызванное встречей с этой странной девушкой, и искоса взглянул на Костю.

Но тот не успел ничего сказать, потому что Катя приподнялась на цыпочки и обеими руками коснулась его волос. Быстро, быстро, перебрала русые пряди и воскликнула:

— Вот… Вот тут зажившая рана.

Валентин чуть отстранился, оглянулся по сторонам. Таким беспомощным Костя его никогда не видел и поспешил на выручку:

— Пойдем наверх, — сказал он, потому что с балконов на них с любопытством смотрели соседи.

Костя помчался наверх, открыл дверь.

Катя и Валентин медленно поднимались по лестнице. Она говорила, что приехала поступать в институт. И вот увидела его с Костей.

— Даже глазам своим не поверила, — заключила она.

— Вы, наверное, тогда работали в больнице, — сказал Валентин. — Но там я недолго лежал…

— Нет, нет, не в больнице. — Катя вслед за ним вошла в комнату.

— Ты посмотри, Валентин, что эти разбойники натворили! воскликнул Костя, указывая на сорванную портьеру и валявшийся на полу глиняный горшок с фиалками.

В комнату заглянула Жужа, но тут же ретировалась. Видно, боялась, что ее сочтут причастной к беспорядку.

— А что я говорил! — воскликнул Валентин. Похоже, что он был рад небольшой паузе в разговоре с незнакомкой. — Сейчас уберем.

— Потом уберем!.. Вот стул, Катя, — Костя лукаво ухмыльнулся. Его храбрый дядя даже не предложил гостье сесть.

— Да, да, прошу вас, располагайтесь, — подхватил Валентин.

— Пойду накормлю эту компанию, — проговорил Костя, потому что коты вместе с Жужей сидели в прихожей, явно ожидая, когда на них обратят внимание.

— Потом накормишь, — остановил племянника Валентин.

— Потом так потом, — согласился Костя, усаживаясь на диван. Теперь уж ясно, что Валентин не хочет оставаться наедине с этой напористой Катей.

А та, все так же пристально глядя на него, сбивчиво заговорила:

— Я ведь совсем плавать не умею… Я сразу же стала захлебываться, когда вы, раненый, подплыли… — И так как Валентин молчал, Катя обернулась к Косте и, волнуясь, продолжала: — Голова у него была рассечена… но он тащил и тащил меня… оттаскивал подальше от судна, чтоб не попала в воронку от гибнувшего «Нахимова»… А я и без воронки бы утонула. Лицо его было в крови и в какой-то краске, я не могла как следует разглядеть человека, который меня спасал. — Голос ее зазвенел какими-то трагическими нотами. — Ведь не бросили, не бросили…

— Так вы же не умели плавать, сами только что сказали. Вот и тащил, — деловито пояснил Валентин. Но Катя, казалось, не слышала: