Тайная дипломатия Кремля

В феврале 1919 года тогдашний президент Вудро Вильсон отправил молодого дипломата Буллита выяснить, что происходит в Советской России. Буллита сопровождал радикально настроенный журналист по имени Джозеф Линкольн Стеффене, который симпатизировал большевикам. Буллит писал: «…в Москве и Петрограде все умирают от голода из-за блокады, введенной США и союзниками». Он полагал, что с Лениным надо заключить мир. Стеффене же, вернувшись из России, написал знаменитые слова: «Я видел будущее, и оно работает».

Уильям Буллит привез из Москвы советские предложения — не идеальные, но приемлемыми для западных держав. На этой основе можно было установить нормальные отношения с советским режимом. Но президент Вильсон отверг идеи Буллита. Он решил, что большевики не удержатся у власти. Теперь президент Франклин Рузвельт поручил Буллиту продолжить его миссию. Посол прибыл в Москву 11 декабря 1933 года. Он счел своим долгом посетить могилу еще одного поклонника Советской России американского журналиста Джона Рида, чтобы «отдать должное его вере в революцию».

7 марта 1934 года Уильям Буллит обосновался в Спасо-хаусе, который и по сей день остается резиденцией американского посла. Государственный департамент из экономии не разрешил посольству купить автомашины. Буллит приобрел машины на собственные деньги и сдал их в аренду посольству по стандартным расценкам Бюробина (Бюро по обслуживанию иностранцев). Аппарат посольства был большим, но американские дипломаты не очень понимали, как функционирует советская политическая система, да и не особенно вникали в детали…

После признания советского правительства Америкой Советский Союз вступил в Лигу Наций. Дипломатическая жизнь в Москве стала более активной. Часто устраивались приемы. Самый крупный давался в Георгиевском зале Кремля по случаю очередной годовщины Октябрьской революции. Приходили все советские руководители. Гости танцевали, пили и ели до утра. Впрочем, иностранцы быстро убеждались, что соревноваться с хозяевами в питье и еде — дело опасное. К утру многие гости были в плохом состоянии и с трудом добирались до дома.

Посол Буллит тоже устраивал пышные приемы, охотно посещавшиеся московской элитой.

«В те времена — писал американский дипломат Джордж Кеннан — советское руководство еще не оценивало США как империалистическую державу, играющую лишь однозначно отрицательную роль в международных отношениях. Буллит рассчитывал, что линия правительства Рузвельта, свободного от предубеждений и жесткости, свойственных республиканской администрации, встретит понимание советской стороны».

Но надежды Буллита не оправдались. Он был сильно разочарован сталинским режимом. Чем дальше, тем больше он чувствовал себя пленником в посольстве.

«Главной профессиональной слабостью Буллита был недостаток терпения — писал известный американский дипломат Джордж Кеннан, посвятивший жизнь России. — Он прибыл в Москву с большими надеждами и хотел немедленного их осуществления. Не то чтобы Буллит симпатизировал советской идеологии, но питал некоторый излишний оптимизм в отношении намерений советских лидеров. Его подвели воспоминания об общении с Лениным.

Противоречия с советским правительством привели к тому, что Буллит стал сторонником жесткой линии по отношению к Москве. Все мы охотно поддерживали эту линию, однако она не отвечала общему направлению политики Рузвельта, который не только не оказал послу поддержки, но вскоре перестал прислушиваться к его советам по русским делам, считая, что в ухудшении отношений между странами виноват прежде всего Буллит».

С горечью Уильям Буллит покинул свой пост в 1936 году. Его сменил Джозеф Дэвис, адвокат по профессии, видный деятель демократической партии и друг президента.

«Новый посол Джозеф Дэвис с самого начала вызвал у нас неприязнь, — вспоминал Джордж Кеннан. — У нас создалось впечатление, что для президента пост посла лишь средство вознаградить того, кто помогал ему во время избирательной кампании… Дэвиса прежде всего интересовало, чтобы в Америке советско-американские отношения выглядели дружественными, чтобы ни скрывалось за их фасадом».

Сталину невероятно повезло с американским послом. Джозеф Дэвис поверил даже в истинность печально знаменитых московских процессов, на которых недавние руководители советского государства «признавались» во всех смертных грехах. Он не сомневался в виновности обвиняемых и слал соответствующие послания президенту Рузвельту. Дэвис написал книгу «Миссия в Москве», по ней сняли просоветский фильм, который очень понравился Сталину. В отличие от посла Джордж Кеннан неплохо разобрался в советской жизни. «Я никогда не писал симпатий к советской власти, — вспоминал сам Кеннан, — и неприязнь к сталинскому режиму не явилась следствием разочарования в прежних иллюзиях. В отличие от многих профессиональных советологов я сам не прошел через “марксистский период”…