Тайная геометрия

«Надо будет, – подумал майор, – в разговоре с Гошей Пиготом как-нибудь невзначай ввернуть что-нибудь такое: мы, с тобой не Георгий Иванович, не контрразведкой занимаемся, мы с тобой, Георгий Иванович герменевтикой занимаемся!», и понаблюдать, как Гоша отреагирует. Наверняка, замрет, как медведь, почуявший опасность. И спросить, что такое герменевтика, начальственная гордость не позволит, и оставить без внимания нельзя, – вдруг подчиненный выдал какую-нибудь насмешку или даже оскорбление?»

Не успел майор вернуться к чтению, как краем глаза заметил: из только что покинутого им стеллажного дворика один за другим вышли сотрудники лаборатории пространственных измерений Максим Карликов и Феликс Бобин. Не оглядываясь по сторонам, они деловой походкой устремились к выходу из зала.

«Как это я не их не заметил? – мелькнуло в голове у Ефима – Два раза все стеллажи обошел. Под нижними полками они, что ли, прятались?»

Проходя мимо столика, за которым сидел майор, друзья сдержанно кивнули ему. Младший научный сотрудник Феликс Бобин на секунду остановился рядом с майором, словно собираясь что-то сказать. Но руководитель лаборатории его тихо одернул словами:

– Эй, шофер, гони скорее! Девки в лесополосе!

Феликс тряхнул своей рыжей гривой, и устремился к выходу, будто лев к водопою в засушливый сезон.

Майор в некотором недоумении качнул головой, и только вернулся к чтению, как вдруг снова периферийным зрением заметил: из-за книжных стен стеллажного дворика появился еще один человек.

Это был инженер лаборатории пространственных измерений Евгений Вергелесов. Стройный, как древнегреческий Апполон, но не обнаженный, как непосредственный ахейский бог, а одетый в светло-серую тройку с черным атласным галстуком.

– Еще и этот? – с недоумением спросил сам себя майор. – Может быть, там, в стене какая-нибудь дверь есть, которую я не знаю?»

Поравнявшись с Мимикьяновым, Женя поклонился и, слегка наклонив голову, тихо, как и положено в библиотеке, произнес:

– Добрый вечер, Ефим Алексеевич! Простите, Ефим Алексеевич! До свидания, Ефим Алексеевич!

Произнеся это, инженер еще раз поклонился и проследовал е выходу, где только что скрылись его друзья.

Мимикьянов проводил глазами его античную фигуру, почесал нос и поднялся со своего места.

Зайдя в стеллажный дворик, он прошелся вдоль полок, внимательно осмотрел незакрытую книгами часть стены.

Никакой двери в стене он не обнаружил. Спрятаться в двух местах между стеллажами теоретически можно было, но – с трудом. Да, и зачем?

Оставлять вопросы без ответов майор очень не любил. Но ответа на вопрос: зачем прятались среди книжных полок сотрудники лаборатории пространственных измерения, он не находил.

Постояв среди книжных полок, майор пожал плечами и вернулся за свой стол, к Якову Брюсу.

Тогда он посчитал, что ни сам вопрос, ни ответ на него, не являются важными.

Но это – тогда.

Сейчас, вспоминая тот вечер в библиотеке, майор думал совсем по-иному.

27. Не любовный треугольник

Майор спешил в «Топологию»

Он шел погруженный в свои мысли.

Но все-таки профессиональная привычка замечать все происходящее вокруг крепко въелась в его глаза. В режиме авиационного локатора они автоматически обшаривали все вокруг. Не только то, что впереди или по сторонам, но и сзади. Для чего майор время от времени вращал торсом и головой.

И не зря.

Во время одного из таких круговых обзоров он заметил позади себя пересекающее проспект Науки яркое женское платье, столь хорошо ему знакомое.

«Неужели опять она? – подумал Ефим. – Уж, вроде бы, как надежно пристроил, и вот опять… Ну, стрекоза непоседливая! Не сидится же ей на месте… Или ошибся? Да, кажется, ошибся… Или нет?»

Майор развернулся, перебежал пустой проспект и последовал за платьем.

Очень скоро ему стало ясно: да, метрах в пятидесяти перед ним быстрым шагом идет, почти бежит пресс-секретарь «Топологии» Ангелина Анатольевна Рогальская.

И майор Мимикьянов отложил свой визит к генеральному директору Лисоверту.

Он пошел следом за женщиной.

По возможности, прячась за деревья, росшие на тротуаре, рекламные щиты и одинокие фигуры прохожих.

К счастью, Рогальская бежала, похоже, ничего не замечая вокруг и не оглядываясь.

Солнце, пройдя зенит, постепенно опускалось к зеленым вершинам. И в его косых лучах красные цветы индийского шафрана на бесконечной клумбе, идущей посередине улицы, запылали, как уголья в покинутом, но не залитом водой костре.

Дойдя до пересечения проспекта Науки с Инженерным переулком – узким, как скважина, и до крыш заполненным зеленью, – Рогальская, решительно мотнув цветным подолом, свернула в его тенистую щель.

Майор прибавил шаг.

Дошел до угла и осторожно заглянул в переулок.

Пусто.

«Неужели упустил?»

Но вот вдали за сосновыми стволами в конце переулка мелькнула яркое платье.

Мимикьянов побежал.

Там, где переулок пересекался с улочкой под названием «Яблочная аллея», он остановился и заглянул за угол выкрашенного суриком металлического гаража.