Тайная история Костагуаны

Секунду спустя паровоз частного поезда полковника Джеймса Шейлера задымил и дал два глухих свистка. Я все еще пребывал в вагоне и в восхищении от вселенской иронии, жертвой которой стал, когда пейзаж за окном начал убегать назад. Я быстро распрощался, пожелал генералам удачи и спрыгнул на улицу Френте. Вагон увозил генералов, и вслед им махал самым лицемерным платком в истории полковник Шейлер. Я подошел к нему, и вдвоем мы предались любопытному революционному занятию: проводили поезд глазами. Задняя дверь вагона делалась все меньше, пока не осталось одно только черное пятнышко поверх рельсов. Потом осталось только облако серого дыма, а потом и его не стало: лишь железные линии упрямо, решительно уходили в зеленый горизонт. Не глядя на меня, словно обращаясь к кому-то другому, полковник Шейлер сказал:

– Мне много рассказывали о вашем отце, Альтамирано.

– Да, господин полковник.

– Жаль, что с ним такое случилось. Он ведь стоял на правильной стороне. Мы живем в сложные времена. К тому же, я ничего не смыслю в журналистике.

– Да, господин полковник.

– Он хотел того, чего хотим все мы. Прогресса.

– Да, господин полковник.

– Если бы он дожил до независимости, то стал бы на ее сторону.

Я был благодарен ему, что он не пытается кормить меня выдумками, недомолвками, умолчаниями. Я был благодарен ему, что он с уважением отнесся к моему таланту (таланту чтеца фактов, толкователя непосредственной действительности). Я сказал:

– Он был бы сторонником строителей канала, кто бы его ни строил, господин полковник.

– Альтамирано, – сказал Шейлер, – можно задать вам вопрос?

– Задавайте, господин полковник.

– Вы же знаете, что все это всерьез?

– Не понимаю вас.

– Вы же знаете, что люди рискуют жизнью?

Я не ответил.

– Я скажу проще. Либо вы с нами, с независимостью и прогрессом, либо против нас. И лучше решить это прямо сейчас. Эта ваша Колумбия – страна отсталая…

– Колумбия не моя, господин полковник.

– Вам кажется справедливым, что она и остальных держит в отсталости? Вам кажется справедливым, что люди должны страдать, только потому что эти воры из конгресса не смогли урвать себе кусок от канала?

– Нет, не кажется, господин полковник.

– Это ведь несправедливо?

– Это несправедливо.

– Отлично. Я рад, что тут мы с вами согласны, Альтамирано. Ваш отец был хороший человек. Он что угодно отдал бы, лишь бы увидеть канал. Mark my words, Альтамирано, mark my words[40]: канал будет построен, и построим его мы.

– Построите, господин полковник.

– Но для этого нам нужна ваша помощь. Патриоты, нет, герои города Панама нуждаются в вашей помощи. Вы поможете нам, Альтамирано? Мы можем на вас рассчитывать или нет?

Кажется, я дернул головой, кажется, я кивнул. Так или иначе, судя по лицу и голосу Шейлера, он остался доволен моим согласием, и какой-то отдел в моем мозге, отвечающий за подлые инстинкты, тоже, поскольку жажда мести оказалась утолена.

Проехала повозка, запряженная усталым старым мулом. Сзади сидел, свесив босые ноги, чумазый мальчишка. Он помахал нам. Но полковник Шейлер не увидел – он уже ушел.

После этого назад возврата не было. Полковник Шейлер, видимо, обладал магическими способностями, потому что немногими словами он меня магнетизировал, превратил в своего союзника. В последующие часы меня, против моей воли, захлестнули воды революции, и я ничего не мог с этим поделать. Да, я определенно помню, что события почти не зависели от моей воли: вихрь – нет, смерч – событий безвозвратно закружил меня, и я начал задаваться вопросом, какой механизм выберет на сей раз Горгона Политики, чтобы залучить меня в свои пределы. Наивные генералы уехали в город Панама; в Колоне остался стрелковый батальон под командованием полковника Элисео Торреса, нагловатого человечка с детским, несмотря на усы, оттеняющие змеиный рот, лицом. Господа присяжные читатели, позвольте мне передать вам легкий, но от этого не менее заметный звук самой бесшумной революции в мире, марш в неизбежном ритме часов. Вам придется стать свидетелями этого невыносимого хода.