Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды

Это верно. И все же предпочитаю считать, что сестры его нет в живых, ибо, если она жива, страшусь подумать, в каком состоянии она находится. Как и просила меня Люси, я постарался охладить пыл надежды у Весткота. Он спокойно воспринял мои слова, но я почувствовал, что он не разделяет мой пессимизм, поскольку все равно продолжает расспрашивать о Каликшутре. Естественно, лорд Рутвен навострил уши, и мне расхотелось говорить об этом, но я счел своим долгом рассказать Весткоту все, что знал. Мне пришлось упомянуть и ту болезнь в горах, породившую столько страхов и суеверий. В беседу вмешался лорд Рутвен, а за ним — остальные гости. Последовал общий разговор о философии смерти, и вклад в него лорда Рутвена был очень мрачен. Он говорил со своей обычной грацией и остроумием, так что ужас того, что, как я знал, было самоанализом, почти скрыли его очаровательные манеры. Почти, но не совсем, ибо ужас остался, спрятанный под красотой, которую сам лорд Рутвен описал как маску, натянутую поверх агонии и гниения. Всего раз, один лишь раз, мне удалось заметить, что эта маска слегка соскользнула, и мельком взглянуть на то, что лежит под нею,— агония, самая настоящая агония. Потрясенный этим, не обладая искусством лицемерия, я решил уйти. Мне нужно было какое-то время побыть одному, подготовиться. Ибо я знал, что лорд Рутвен последует за мной.

Из Челси я возвращался пешком вдоль Темзы. У Воксхолл-бридж я услышал, как катится тяжелый экипаж. Я обернулся, экипаж притормозил и остановился у обочины. Дверца распахнулась, я вошел внутрь, и лорд Рутвен постучал по крыше своей тростью с серебряным набалдашником.

— Извините,— шепнул он,— за то, что вмешался сегодня в вашу беседу.

Я прислушался к грохоту колес тронувшегося экипажа.

— Мне просто было интересно узнать, не могли бы вы пересмотреть свое решение.

Наступило молчание, и я было подумал, что он ждет моего ответа. Но он повернулся, прижался щекой к стеклу окошка и смотрел, как на водах Темзы играют лунные блики.

— Вы ведь увидели это сегодня, не так ли? — спросил он.

— Увидел?

— Да, когда замолчали. Вы поняли. Я знаю.

— Боюсь, больные души не по моей части.

— Я не прошу вас лечить мою душу,— тихо рассмеялся лорд Рутвен.

— А что же тогда?

— Кровь... Вы же сами сказали, доктор, болезнь у меня в крови. И причина ее — физиологическая.

Он наклонился, взял меня за руки и заглянул в глаза. На его лице отразилось отчаяние.

— Вы должны мне помочь... и ради меня, и ради всех тех, кому я могу угрожать.

— А если нет?

— Ничего. С моей стороны вам ничего не угрожает, доктор Элиот, если вы это имеете в виду. Я не хочу, чтобы вы продолжали работу по принуждению. Совершенно верно, я убиваю, но только потому, что мне надо пить. Вы видели мои кровяные клетки и понимаете причину... Я не могу удержаться, так же как ваши пациенты не могут не поддаться воздействию заболеваний. Но я не маньяк-убийца. По крайней мере,— он помедлил,— я могу выбирать свои жертвы.

Он глотнул воздуха, и по лицу его пробежала тень. Не знаю каким образом, но на секунду его агония обнажилась передо мной.

— Вы должны помочь,— проговорил он,— во имя,— он горько улыбнулся,— гуманности.

Я долго не отвечал.

— Не могу,— сказал я наконец.— То, что вы просите,— излечение ваших кровяных клеток от жажды крови... Такое лечение, как я уже говорил, означало бы бессмертие.

Бессмертие, лорд Рутвен! Но найти это лечение превыше моих сил, превыше сил какого-либо человека вообще.

— Нет,— коротко бросил лорд Рутвен,— такая возможность должна быть.— Он наклонился ко мне.— Найдите ее... для меня, доктор. Сделайте все, что сможете. Где-то, как-то вы должны подарить мне надежду. Мне и всему моему племени.— Он сжал мне руку, вцепившись в нее пальцами.— Не отказывайтесь, доктор!

Экипаж остановился на перекрестке. Я высвободился из хватки лорда Рутвена и встал.

— Выйду здесь,— промолвил я.

Лорд Рутвен следил взглядом, как я открываю дверь и вылезаю на улицу, но не пытался меня удержать.

— Если хотите, мы могли бы довезти вас до Уайтчепеля,— предложил он.

— Предпочитаю пройтись. Мне надо о многом подумать.

Брови лорда Рутвена выгнулись:

— Действительно, надо.

— Я сделаю все, что смогу,— пообещал я.— Но пока, прошу вас, оставьте меня.