Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды

Джорджа,— точно так же сейчас лежал я под портретом улыбающейся Лайлы. Я быстро встал, оделся и поспешил из комнаты. Снаружи ждала Сармиста. Склонив голову, она подала мне пиджак. Я взял его, а она повернулась и побежала прочь. Я окликнул ее, спрашивая, не могу ли я чем-нибудь помочь, и она замешкалась, обернувшись ко мне. В ее больших глазах стояли слезы. Но не успел я шагнуть к ней, как она опять бросилась бежать и исчезла. Последним воспоминанием, оставшимся у меня в памяти, было несчастное положение этой девушки и ее беспомощность. И все же... как сильно я ошибался...

Я вышел через холл наружу и пошел по улицам. И чем дальше шел, чем больше подробностей улетучивалось из моей памяти, тем меньше мне хотелось идти домой, тем сильнее я жаждал вернуться. Это стремление было физической болью, болью, о которой я читал в историях болезни про ломку и воздержание от опиатов. По-видимому, я тоже стал наркоманом, как эти доходяги в притоне Полидори или, точнее, как Джордж,— наркоманом общества Лайлы. Мне хотелось ее общества больше, чем чего-либо еще, и хочется до сих пор. Хочется больше, чем чего-либо иного, познанного мной в жизни.

Должен ли я бороться с этим? Я вспомнил девушку — намек о жестокости, существующей в мире Лайлы, жестокости, о которой я подозревал, но с которой прежде никогда не встречался. Одна из моих максим всегда гласила: наше подсознание опасно и полно угроз, ибо мы не способны управлять желаниями, которые могут быть порождены в нем. Что Лайла предложила мне, как не желания моего подсознательного разума? Боюсь поддаться им вновь, боюсь потерять самоконтроль, боюсь — и признаю — того, куда желания могут завести меня. Больше не поеду к Лайле. Хочу остаться верен себе, остаться тем, кто я есть.

Больше к Лайле я не поеду.

11 вечера. Извинился перед Ллевелином и отослал его спать. Бедный малый, вид у него утомленный. Хотя, пока меня не было, ничего не произошло, кроме того, что заходил Эдвард Весткот. Кажется, Люси от изнеможения упала на сцене, и ее уложили в постель. Завтра навегцу, а то сегодня уже поздно. Будить пациентку в одиннадцать часов вечера не самое лучшее лекарство от изнеможения.

Телеграмма профессора Кури Джьоти Навалкара

доктору Джону Элиоту

20 августа

Боюсь, что Люси Весткот в ужасной опасности. Охраняйте ее. Срочно. Повторяю — срочно!

Хури.

Дневник доктора Элиота

21 августа. Ужасные дни, и конца им не видно. Вчера рано утром пришла телеграмма от Хури с предупреждением об опасности, грозящей Люси. Это меня насторожило, ввиду сообщения ее мужа о том, что ее уложили в постель. Бросил работу на Ллевелина и сразу же поехал на Миддлтон-стрит. Весткот был рад моему приезду.

— Да ничего особенного,— не переставая бормотал он,— она просто перетрудилась, правда, ее что-то беспокоит.

Я попросил его провести меня к Люси.

— Только тише,— предупредил Весткот.— Она спит.

Мы тихо поднялись наверх, где спала Люси. Достаточно было одного взгляда, и я сразу поставил диагноз.

Люси была смертельно бледна. Более того, на шее у нее виднелись крохотные ранки, точно такие же, как я видел у Джорджа. Я спросил у Весткота, когда они появились. Он ответил, что в начале месяца, около трех недель назад. А когда Люси стала жаловаться на слабость? Весткот глотнул воздуха и взглянул на жену.

— Три недели тому назад.

Он во что бы то ни стало хотел знать мое мнение. Я вначале не ответил ему, подошел к окну и попытался открыть его. Задвижка была закрыта. Я взглянул на Весткота.

— Окно заперли совсем недавно,— сказал я.— Это видно по узорам пыли.

— Да,— согласился Весткот,— на прошлой неделе.

— Зачем? Ведь в последнее время стоит такая жара.

— На этом настояла Люси.

— Дурные сны? — поинтересовался я.

— Откуда вы знаете?

— Из-за чего? Кто-то ломился? Какая-то странная угроза?

Весткот медленно кивнул.

— Расскажите.

— Не знаю,— покраснев, наконец промолвил он,— да.. это была... странная угроза.

Я нахмурился — его явно что-то смущало. Я пожал плечами и вновь вернулся к оконной задвижке. Внимательно изучив ее, я повернулся к Весткоту.

— Смотрите,— указал я,— краска по краям задвижки слезла. Кто-то с силой открывал ее.

Весткот, поразившись, уставился на меня.

— Вы имеете в виду... нет... это невозможно.— Голос его затих. Он взял ключ, отпер окно, раскрыл его и выглянул наружу.— Но здесь голая стена,— заявил он.— До карниза не добраться.

Я взглянул на Люси.

— Эдвард,— спросил я его,— за последние три недели... вы были вместе с ней в комнате? Я имею в виду ночью?

Он снова покраснел.

— Прошу вас,— нетерпеливо промолвил я,— положение не терпит ужимок. Вы спали с ней?

Весткот покачал головой:

— Большую часть времени я провел в Уилтшире, готовил дом родителей для Шарлотты. Это моя сестра... Она должна вскоре вернуться из Индии.

— Вы об этом точно знаете? — удивился я.

— Да, она сейчас на пароходе, следует рейсом из Бомбея.

— Тогда очень рад за вас.

Он слегка улыбнулся и кивнул: