Тайная история Marvel Comics. Как группа изгоев создала супергероев

Кирби отправился домой, ждать свой контракт. Пока он обдумывал, как поровну разделить уже нарисованные истории о «Нелюдях», ему позвонил Ли, чтобы спросить, не возьмется ли он за выпуск о блуждающем Серебряном Серфере, в котором главный персонаж будет представлен как злой мститель. Теперь этот комикс будет называться «Дикий Серебряный Серфер» (The Savage Silver Surfer). (По иронии судьбы, именно так Кирби намеревался изображать персонажа все то время, с тех пор как впервые добавил его на страницы сорок восьмого выпуска «Фантастической Четверки», незадолго до сдачи номера.)

Кирби взялся за работу, хотя она причиняла ему страдания – быть подменой при работе над персонажем, которого он сам создал, но которого ему не давали контролировать.

Наконец пришел контракт. Сердце Кирби упало, когда он прочитал условия. Он мог или согласиться с условиями, или уйти. Настроение Кирби проявилось на последних, пугающе интенсивных страницах восемнадцатого выпуска «Серебряного Серфера». Серфер сбежал от боя, прыгнул на вершину горы и ненадолго опустился на колени перед тем, как повернуться, чтобы обратиться к читателю, его лицо кипело от ярости. «Слишком долго я проявлял сдержанность! Слишком долго я отказывался выставлять напоказ свою силу! – кричал Серфер. – Я покончил с разумом, с любовью и с милосердием! Для людей это всего лишь слова, которые можно произносить и игнорировать!»[52] Во время следующего визита Кармайна Инфантино в Калифорнию Кирби заключит с ним договор. Он пришел в гостиничный номер, где остановился Инфантино, и подписал трехлетний контракт с DC Comics.

Несмотря на все это, атмосфера в тесном офисном «аквариуме» в целом осталась живой. Возможно, редакция никогда не была утопической мастерской эльфов, изображенной в разделе «Писем читателей», а табличка «Извините, посетители не принимаются» висела снаружи незапертой парадной двери офиса просто для того, чтобы отпугнуть надоедливых фанатов. По словам Робин Грин, заменившей Фло Стайнберг в качестве секретаря Marvel, «офис стал своего рода мужской берлогой с изображениями обнаженных женщин, некоторых в стиле плейбоя, с рисунками персонажей комиксов, которые бы никогда не появились в “Человеке-Пауке”. Некоторые из них были совершенно порнографическими, и вы бы не могли спокойно поговорить с Тони Мортелларо (контуровщиком), чтобы грудь или зад не пялились вам в лицо. Ключ от ванной комнаты они называли “пропуском в сортир”».

Короткометражка студентов Нью-Йоркского университета «Мы любим тебя, Херб Тримп» (We Love You Herb Trimpe), снятая в то время в офисе, служит наглядным свидетельством этого мужского логова: Тримп, похожий на Алана Алда, украсил свое рабочее место плакатом генерала Джорджа С. Паттона (бипланы модели времен Второй мировой войны, зависшие точно над выстрелами). Джон Верпуртен и Мари Северин разговаривают и дразнят друг друга во время работы, никогда не поднимая головы. Столы поставлены так тесно, что всем приходится прекращать работу, чтобы кто-нибудь мог выскользнуть из комнаты. Они оплакивают то, что случилось с их аудиторией, которая когда-то состояла из увлеченных детей, а теперь из зацикленных подростков: «Это не фанаты, – говорил Тримп, – это фанатики».

Мари Северин с огромными карими глазами, скрытыми за очками, одетая в то, что Робин Грин назвала «очень Peck & Peck»[53], одновременно боролась с клубом мальчиков и с фанатами, которых она преследовала в ярких, злобных карикатурах, приколотых по всему офису. Ее шаржи получили шанс проявить себя в сатирическом сборнике Not Brand Echh, но теперь, когда он был снят с производства, большая часть ее лучших работ распространялась в частном порядке, в шутку критикуя коллег. Но за сигаретным дымом и остротами в «аквариумной» среде скрывалась и семейная мягкость. Курамото рисовал акварелью пейзажи во время обеденного перерыва. Периодически заглядывали фрилансеры: придвигали стул поближе к столу и работали. Когда художник Барри Смит посетил офис Marvel, он стал свидетелем спонтанного коллективного исполнения песни «Hey Jude» группы The Beatles, которая звучала по радио: «Когда дело дошло до длинной, повторяющейся финальной части, подпевали уже все: Херб, Джон Ромита, Морри Курамото, Тони Мортелларо, Мари и некоторые другие, все пели что есть мочи».