Тайная книга Данте

Милая Антония, как ты поживаешь? Мы очень надеемся, что все у тебя хорошо. Мы немного обеспокоены, так как от тебя давно не было вестей! На Европу обрушилась настоящая кара Господня. Мы даже не уверены, что это письмо дойдет до тебя. Хочется верить, что ты его получишь и сможешь ответить в ближайшее время. Слава богу, у нас все в порядке. Мы возвращались из Эфиры, когда узнали о чуме. Два года назад мы отправились в Додону вместе с семьей Бруно. Но нам ничего не удалось обнаружить. Там мы познакомились со старым моряком по имени Спирос, который рассказал нам, что Бернар приезжал в эти места лет тридцать тому назад. Спирос сам был его проводником и прошел с ним по реке Ахеронт до того места, где в него впадает Коцит, а затем проводил назад. Когда Бернар вернулся к лодке, он привез с собой огромный каменный ящик и утверждал, что в нем покоится ковчег Завета. Он хотел отвезти его куда-то, поскольку боялся, что реликвия может затеряться, пока Господь снова не возжелает открыть ее, и утверждал, что это произойдет, когда все люди наконец научатся жить в мире. Спирос рассказал, что Бернар был похож на сумасшедшего, он постоянно твердил о конце времен, о вечности настоящего, о том, что каждая минута жизни отражается в каждом миге и в то же время существует вечно. Потом моряк высадил Бернара на Корфу и видел, как тот встретился с Даниелем, но когда корабль отплыл, на борту Даниель был один. От Бернара и его ларца не осталось ни следа…

Потом мы отправились на Корфу с сыном Спироса, а оттуда отплыли в Апулию. Наконец мы прибыли в Абруццо, там остановились в городе Ландзано, у родственников Бруно. Тут мы укрылись в небольшой хижине на священной горе Майя, сюда не доходят ядовитые испарения, вызывающие чуму. Мы с Бруно рвались обратно в Болонью, но до нас дошли слухи, что ворота города закрыли, кроме того, если верить слухам, то нашу лечебницу конфисковали и оборудовали под госпиталь для больных, так что вряд ли мы могли бы продолжить свою работу. Поэтому мы решили остаться. Здесь чума кажется чем-то таким далеким.

Сегодня мы стали готовиться к возвращению домой. Думаю, что вскоре после того, как ты получишь это письмо, мы уже будем в Болонье. Если можешь, ответь нам на наш прежний адрес. Мы постараемся вернуть клинику или превратить ее в общедоступное заведение, управление мы передадим Данте и Софии — настал черед нового поколения, наше время подходит к концу. Они по-прежнему очень любят друг друга. Дорогая сестра, моя soror sororcula,[70] я часто вспоминаю дни нашего знакомства; иногда я думаю о том, что только ты и я знаем, как была найдена рукопись нашего отца, только мы с тобой понимаем, что тамплиеры пытались совершить ужасное преступление, лишь мы помним о Бернаре, и меня все еще мучает вопрос: так кем же все-таки был наш отец? Поэтом? Пророком? Или же он был одним из последних рыцарей, чье оружие — бумага и чернила? А может быть, и тем, и другим, и третьим… Этого мы уже не узнаем. Чужая душа — потемки. Большая часть того, что происходит в этой жизни, от нас ускользает, наши суждения несовершенны, мы знаем лишь самую малость об истине. Это и порождает все зло вокруг нас, потому что, не зная ничего, люди ведут себя так, словно им известно абсолютно все, они ставят себя наравне с Богом, и очень напрасно. Добро и истина — это плоды совместного труда, труда бесконечного, длящегося, непрерывного… Это кропотливая работа, которой человек и общество в целом должны уделять как можно больше времени и энергии. Лишь в одном я точно уверен: другого человека, как наш отец, уже никогда не будет.

После того как мы разберемся с делами, я снова тебе напишу. Я надеюсь, что мы скоро увидимся, мне так тебя не хватало все эти годы. Дантино до сих пор помнит, как ты рассказывала ему об эпициклах, Бруно переводит очередной арабский трактат, Джильята ему помогает. В этом трактате речь идет о психических расстройствах; возможно, благодаря этому сочинению мы сможем понять что-то новое о тех людях, с которыми свела нас судьба, пока мы занимались расследованием смерти отца. Наша дочь передает тебе сердечный привет, она все время вспоминает тебя; Джентукка часто повторяет нам о том, как просто и смело ты открыла дверь прокаженной… Она очень боится за тебя и часто повторяет: «Если она ведет себя точно так же и теперь, может статься, что мы ее скоро лишимся…»

«Ни в коем случае», — отвечаю я, ведь я очень надеюсь на скорую встречу.

Я очень доволен тем, как мы прожили жизнь, теперь, когда у нас появилось время, мы часто сидим у камина и рассказываем друг другу о том, что нам пришлось пережить. Шрам под носом напоминает мне о том, что может произойти, если я слишком расслаблюсь.

Мы все мысленно с тобой, скоро увидимся, если на то будет воля Господа.

Всего тебе самого доброго,

Джованни,

Данте,

Джентукка,

София,

Джильята,

Антония,

Орландо и их дети…