Тайная лавка ядов

– Вы начинающий исследователь, – шутливо заметила Гейнор. – И я бы сделала то же самое. – Она выровняла стопку папок, лежавших перед ней на столе, и отложила их в сторону. – Медвежий переулок, говорите? Что ж, гравировка на вашем флаконе напоминала медведя, хотя предположить, что они как-то связаны, будет некоторой натяжкой.

– Согласна. – Я прислонилась бедром к столу. – Вся эта история выглядит натяжкой, если уж начистоту, но… – Я замолчала, глядя на стопку книг у Гейнор за спиной. – А что, если нет? Что, если в этом что-то есть?

– Думаете, женщина-аптекарь могла существовать на самом деле? – Гейнор скрестила руки на груди и вопросительно на меня посмотрела.

Я покачала головой:

– Я точно не могу сказать, что думаю. Отчасти поэтому я здесь. Думала, спрошу у вас, нет ли старых карт этого района – в смысле, Медвежьего переулка – начала XIX века. И еще я подумала, что у вас лучше получится просто поискать в сети. Я пыталась поискать аптекаря-убийцу в Лондоне, но мало что нашла.

Лицо Гейнор озарилось при моей просьбе; как она и сказала мне при первой встрече, старые исторические карты были ее любимой темой. Во мне тихонько зашевелилась зависть. С каждым днем я приближалась к возвращению на работу в Огайо – работу, не имевшую никакого отношения к истории.

– Что ж, в отличие от вчерашнего случая, – сказала Гейнор, – с этим я вам, по-моему, и в самом деле смогу помочь. У нас есть отличные ресурсы. Идемте со мной.

Она провела меня к компьютеру и жестом велела сесть. Впервые за десять лет я снова ощутила себя студенткой-историком.

– Так, начать лучше всего, конечно же, с карты Рока от 1746 года. Для нашего периода рановато, но ее целое столетие считали самой точной и подробной картой Лондона. У Рока десять лет ушло на исследования и публикацию.

Гейнор щелкнула по значку на экране и перешла в окно, полное черно-белых прямоугольников.

– Можем увеличить любой квадрат, чтобы рассмотреть улицы, или просто ввести название. Так, давайте наберем «Медвежий переулок», раз уж он упоминается в записке из больницы.

Она нажала «Ввод», и карта немедленно перескочила к единственному Медвежьему переулку.

– Чтобы сориентироваться, – объяснила Гейнор, двигая карту, – посмотрим, что вокруг. Восточнее собор Святого Павла, ниже, на юге, река. Как по-вашему, это примерно тот же район, где вы были сегодня?

Я нахмурилась, ни в чем не уверенная. Карте было больше двухсот пятидесяти лет. Я прочла названия окрестных улиц и не узнала ни одной: Флит-Призон, Мил-Ярд, Флит-Маркет.

– Точно не могу сказать, – ответила я, чувствуя себя глупо. – У меня вообще не очень хорошо с картами. Помню только Фаррингдон-стрит, большую улицу, по которой шла.

Гейнор прищелкнула языком.

– Отлично. Тогда наложим современную карту на карту Рока, это нетрудно. – Она нажала еще несколько клавиш, и поверх первой карты мгновенно появилась вторая. – Фаррингдон-стрит, вот она. На старой карте она называется Флит-Маркет, так что название в какой-то период поменялось. Ничего удивительного.

Глядя на вторую, современную карту, я сразу узнала район – на ней даже был отмечен переход, где меня чуть не сбило такси.

– Вот он! – воскликнула я, подавшись вперед. – Да, это точно тот самый Медвежий переулок.

– Отлично. Давайте вернемся к старой карте и получше ее рассмотрим.

Она убрала современную карту с экрана и максимально увеличила Медвежий переулок, изображенный на карте Рока.

– А это интересно, – сказала она. – Видите?

Она указала на крошечную линию, тонкую, как волосок, отходившую от Медвежьего переулка. Она была подписана как «Малый пер.».

Я едва заметила неожиданный спазм, стянувший низ моего живота.

– Да, вижу, – сказала я. – А что в ней интересного?

Но едва эти слова слетели с моего языка, у меня забилось сердце. Дверь.

– Он такой крошечный, – сказала Гейнор. – Рок очень хорошо отобразил размеры улиц – так, например, главные у него нарисованы шире всего, – но эта немногим шире того, как нарисована на карте. Наверное, непримечательная улочка, возможно, просто проход. Понятно, раз уж она называется Малый переулок.

Она снова вывела поверх старой карты современную, переключив ее мышкой.

– И сегодня она уже точно не существует. Так часто бывает – тысячи городских улиц перемещаются, отклоняются или просто застраиваются.

Она взглянула на меня, и я отняла руку от лица; я, сама того не замечая, грызла ноготь.

– Вас что-то тревожит.

Наши глаза встретились. На мгновение я ощутила почти непреодолимое желание выложить ей все, что тяготило мое сердце. Но едва у меня горячо закололо за глазами, я сунула руки под себя и снова повернулась к компьютеру. Джеймс еще не прилетел в Лондон; это время было только моим, и я не собиралась тратить его, плача по Джеймсу.

Снова глядя на карту, я задумалась, не рассказать ли Гейнор о том, что я видела дверь именно там, где, согласно карте, от Медвежьего переулка отходил не существующий теперь Малый переулок. Но это ведь ничего не значило, так? Как сказал мне водопроводчик, дверь вела в подвальный склад одного из зданий. И все.