Тайная лавка ядов

– Все нормально, – ответил он, устремляясь в ванную. Склонился над раковиной, глубоко дыша. – Наверное, вчерашняя итальянская еда.

Он посмотрел в зеркало над раковиной и встретился со мной глазами, хотя я стояла у него за спиной.

– Я в полной заднице, Кэролайн. Сперва ты, теперь это. Меня стошнило на улице, на тротуар, – сказал он. – Наверное, надо, чтобы все вышло. Ничего, если я… – Он замолчал, сглотнул. – Ничего, если я побуду один в номере, пока оно полностью не выйдет?

Я не колебалась ни секунды.

– Конечно, да. – Я много лет знала, что Джек ненавидит, когда его тошнит при посторонних. И, честно говоря, мне тоже не помешало бы уединиться. – Ты уверен, что с тобой все в порядке? Тебе нужен сок или еще что-нибудь?

Он покачал головой, закрывая дверь в ванную.

– Все будет хорошо, правда. Просто дай мне время.

Я кивнула, обулась, взяла сумку и сунула в нее блокнот. Рядом с дверью ванной я поставила бутылку воды и крикнула Джеймсу, что скоро вернусь его проведать.

В квартале от гостиницы, насколько я помнила, было кафе, так что я направилась туда, собираясь закончить с фотографиями. Но едва я вышла, у меня зазвонил телефон. Номер был незнакомый, и, подумав, что это Джеймс может звонить из гостиницы, я тут же ответила:

– Алло?

– Кэролайн, это Гейнор!

– О боже, здравствуйте, Гейнор! – Я остановилась посреди тротуара, и шедший мимо мужчина бросил на меня раздраженный взгляд.

– Простите, что звоню так рано, но только что пришли рукописи, о которых я вам вчера писала. Вы сможете со мной встретиться в библиотеке, поскорее? Технически у меня сегодня не рабочий день, но я зашла пару минут назад, проверить документы. Вы не поверите, что тут.

Я зажмурилась, пытаясь вспомнить, что она вчера говорила про документы. За последние двадцать четыре часа столько всего произошло, и ее сообщение, видимо, задвинулось куда-то вглубь моего мозга, учитывая, какие вчера вечером у меня были приключения – а теперь и болезнь Джеймса.

– Простите, Гейнор, я сейчас не могу прийти, мне нужно оставаться в этом районе, если вдруг… – Я замолчала. Несмотря на то что мы долго сидели вместе над исследованием, я пока еще не настолько хорошо знала Гейнор, чтобы рассказать ей о своем неверном муже, которого сейчас рвало у меня в гостиничном номере. Я ведь даже не сказала ей, что у меня есть муж, – мы совсем не говорили о личной жизни. – Я просто не смогу прямо сейчас приехать. Но я собираюсь выпить кофе, может быть, захотите присоединиться? Вы сможете принести с собой документы?

Я услышала, как она рассмеялась на том конце линии.

– Вынести их из здания – отличный способ лишиться работы, но я могу сделать копии. К тому же кофе мне не повредит.

Мы договорились встретиться через полчаса в кафе возле моей гостиницы, и я коротала время за столиком в углу, поедая малиновый круассан и усердно изучая фотографии аптекарского журнала.

Когда Гейнор вошла в стеклянную дверь кафе, я погасила телефон и, закрыв блокнот, убрала его в сумку. Надо держать себя в руках, напомнила я себе; нельзя дать понять, что я знаю об аптекаре больше, чем вчера в библиотеке. Я едва знала Гейнор, а если я поделюсь этой информацией, станет ясно, что я не только нарушила закон, но и вторглась на вероятный объект культурного наследия. Возможно, Гейнор как сотрудник Британской библиотеки должна будет на меня донести.

Я дожевала свой круассан, обдумывая всю иронию произошедшего: в Лондон я приехала из-за того, что меня ранили чужие тайны, а теперь мне самой было что скрывать.

Гейнор скользнула на стул рядом со мной и в волнении склонилась вперед.

– Это… это невероятно, – начала она, вынимая большую папку из сумки. Она вытащила из нее два листа бумаги, черно-белые копии чего-то, очень похожего на старую газетную статью, разделенную на несколько колонок с заголовком наверху. – Между бюллетенями всего пара дней разницы. – Она указала на верхнюю часть страницы. – Первый от 10 февраля 1791 года, второй от 12 февраля.

Она положила более ранний бюллетень, от 10 февраля, сверху, и откинулась на спинку стула, глядя на меня.

Я внимательно взглянула на бюллетень и ахнула.

– Помните, вчера, – пояснила Гейнор, – я вам написала, что в одном из документов есть изображение? Вот это изображение.

Она ткнула в центр распечатки, хотя это было совершенно излишне; я во все глаза смотрела на страницу. На ней был рисунок животного, такой простой, что походил на нечто, накарябанное малышом на песке, но у меня не было ни малейшего сомнения, что я видела этот рисунок раньше.

Это был медведь – точно такой же, как крошечный медведь, выгравированный на голубом флаконе, который я извлекла из грязи на берегу Темзы.

22. Элайза. 10 февраля 1791 года