Тайная любовь моего мужа

Опустошенный, но все равно не готовый сдаться, он кинул последний взгляд на квартиру, куда когда-то не хотел возвращаться, а теперь едва находил силы уйти…

И направился к двери.

***

Первые минут десять он почти и не понимал, куда едет. Просто кружил по улицам, гнал по шоссе, не имея никакой конечной цели, только одно желание – проветрить усталую голову.

Но рано или поздно все равно пришлось бы остановиться. Ему нужно было где-то спать, чтобы наутро явиться в офис и быть способным хоть на какую-то деятельность. Ему необходимо было, в конце концов, переодеться во что-то презентабельное, чтобы встречаться с клиентами…

От мысли, что придется ехать к Миле, резко затошнило, во рту появился неприятный привкус. Но выбора не было, раз уж Кира вывезла все его вещи именно туда.

Наверно, его даже восхищала ее стойкость и каждый поступок, пусть даже направленный против него самого. И одновременно – все это ужасало, потому что приходилось принять тот факт, что легко с ней отныне не будет.

Домашняя, нежная Кира на его глазах превратилась в разъяренную валькирию. И только он сам был в этом виноват.

Подъехав к дому, где поселил любовницу, он еще некоторое время сидел в машине, не зная, как заставить себя выйти и подняться в нужную квартиру. Но выбора не было. Бросив взгляд на часы, он отмел все ненужные мысли и решительно распахнул дверь автомобиля, позволяя зимнему ветру накинуться на него со своими студеными объятиями.

О своем визите он Милу не предупредил – второй телефон так и остался в офисе, полностью выключенный. Но, в конце концов, по ее словам, вся ее жизнь – это сплошное ожидание его прихода, так что какого черта он вообще должен был церемониться?

Повернув ключ в дверном замке, он просто шагнул внутрь.

Пахло какими-то благовониями, показавшимися ему сейчас попросту тошнотворными. Играла негромкая, расслабляющая музыка…

В голове вспышкой пронеслась мысль: неужели Мила была не одна? Быть может, он, сам о том не подозревая, уже давно носил ветвистые рога, как почетный олень?

Впрочем, оленем он и был. Все его поступки – череда идиотских порывов с чудовищными последствиями.

Не разуваясь, он решительно протопал в комнату, из которой доносилась музыка. Картина, представшая его глазам, немало обескуражила…

Нет, никакого другого мужика здесь не было. Просто Мила лежала на диване, задрав ноги к потолку и свисая головой вниз, к полу, и… дымила?..

Причем, без сомнений – во рту у нее была какая-то дрянь.

– Хорошо тебе? – сухо поинтересовался он.

Она вскочила так резко, что едва не упала с дивана. Совершив завидный пируэт, неловко приземлилась на пол, растерянно глядя на него сквозь прорези… что это было? Маска для лица?

– Львеночек! – вскрикнула она, прижав руки к груди, словно пыталась унять бешеное биение сердца. – А я тебя не ждала…

– Я вижу, – холодно резюмировал в ответ.

Она поднялась на ноги, отбросила с лица маску и радостно кинулась ему на шею…

Он перехватил ее прежде, чем она успела бы прижаться своими прелестями к его телу.

Заглянув ей в лицо, он невольно отметил: какая же она была… типичная. Словно сошла с конвейера по производству кукол…

И как же мало было ему нужно в тот день, когда он решил, что она сможет сделать его счастливым и живым…

– Львеночек, в чем дело? – обиженно надула губы Мила. – Ты не приласкаешь свою кисулю? Я звонила тебе столько раз за сегодня, почему ты не отвечал?

– Потому что не хотел, – отрезал жестко. – И вообще, у меня нет времени. Кира сказала, что у тебя мои вещи?

– Да, эта…

Она осеклась, хотя явно собиралась сказать какую-то гадость, но под его тяжелым взглядом мигом передумала.

– Твоя жена, – поправилась поспешно, – сказала, что ты теперь будешь жить со мной…

Он отрывисто, хрипло рассмеялся. Значит, Кира решила за него еще и это. Вот только он – мужчина и в состоянии сам принимать за себя такие решения.

– Она преувеличила, – заметил кратко. – Я к тебе ненадолго.

Не добавляя больше ни слова, он направился туда, где заметил один из своих чемоданов, стал поспешно перебирать аккуратно сложенные внутри вещи…

«Любовь была во всем, что я делала», – раздался в голове голос жены – такой живой, что глазам стало больно от внезапного, совершенно чуждого ему желания заплакать.

Он растерянно смотрел на ровные ряды заботливо выглаженных ею вещей и… ощутил, как отчаяние накрывает его с новой силой.

Он зло пнул чемодан, словно тот был в чем-то перед ним виноват и коротко кинул Миле через плечо:

– Я переночую здесь, а утром уеду.

Резко иссякли силы – даже на то, чтобы снова выйти на улицу и куда-то ехать…

Он ведь оплачивал эту квартиру и имел полное право здесь находиться.

Зайдя в спальню, он упал на кровать, скинув с себя только обувь. Впоследствии не помнил даже, в какой момент вообще отключился…

Но проснулся в полной темноте – от того, что кто-то стягивал с него рубашку, шарил руками по груди, а губами – по спине…

Он быстро отстранился, резко ударил рукой по выключателю, зажигая свет…

Мила растерянно моргнула, глядя на него с непониманием и обидой.

– Что ты тут делаешь? – вопросил хриплым со сна голосом.