Тайная любовь моего мужа

– Вот и с Олимпиадой… вышло, как вышло. Я просто… сделал так, как привык. Не думая ни о ком, кроме себя…

– А я? – спросила она вдруг негромко.

– Ты?.. – переспросил недоуменно.

– Меня ты тоже… просто захотел? А если получишь – то что потом?

Этот вопрос вынудил его резко развернуться всем корпусом, чтобы увидеть ее лицо…

Кира сидела, уперевшись взглядом в землю, перебирая тонкие травинки пальчиками, словно не знала, куда себя деть…

– Ты – это другое, – ответил с такой горячностью, какой от себя и не ожидал. – Это только кажется, что я пропустил эту Олимпиаду легко… на самом деле, мне было непросто поставить чьи-то чувства и интересы выше моих собственных… Но ты мне важнее. Это правда, Кира.

Она так и не подняла глаз. А ему так отчаянно хотелось, чтобы она просто на него посмотрела…

Его ладонь с несвойственной ему робостью накрыла ее.

– Я с тобой становлюсь… лучше, – проговорил сдавленно, но честно. – Ты мне веришь?

– Верю…

Всего одно короткое слово – а он ощутил себя так, словно способен свернуть горы…

***

Настоящее время

Он стоял на одном месте – уже черт знает сколько времени – не двигаясь, пытаясь просто понять, как ему поступить теперь.

Нужно было, наверно, вернуться и сделать то, что намеревался изначально. Он развернулся, снова направился к подъезду, но взгляд наткнулся на машину Кости, все еще стоявшую у дома…

Значит, тот был сейчас с Кирой.

Противоречивые чувства снова навалились, как лавина. Хотелось подняться наверх, вытолкать соперника прочь, но вместе с тем…

Он понимал, что делать этого ни в коем случае нельзя. Что это – тот самый момент, когда действительно нужно отступить.

Нужно наступить себе на горло.

И перестать, наконец, быть чертовым эгоистом.

Глава 30

Признание Кости потрясло. Выбило почву из-под ног…

Думала ли я раньше, что он относится ко мне не по-дружески, догадывалась ли? Возможно, где-то на задворках сознания – да. Но никогда не позволяла этим мыслям получить свое развитие, потому что казалось: это разрушит узы, которые нас связывали так долго. Это все испортит…

Да и он сам молчал, оставляя меня с одними лишь предположениями, рожденными в моей голове, но не имеющими под собой особых оснований.

– Ты неплохо это скрывал… – проговорила после паузы, едва узнав собственный голос, ставший вдруг глухим, сиплым, будто мне перекрыли дыхание.

И в какой-то степени так оно и было.

Он вдруг рассмеялся: негромко, мягко, с какой-то застарелой грустью…

– Нет, Кира. Это не я хорошо скрывался. Это ты упорно не хотела ничего замечать.

Я несколько раз растерянно моргнула, словно это каким-то образом могло прояснить мое сознание, помочь мне прийти в себя…

– Знаешь, я всегда для тебя был каким-то… не знаю. Привычным, что ли, как предмет мебели? Удобным. Но не заслуживающим чего-то большего.

В его голосе не звучало ни доли упрека, лишь смиренная констатация факта. И все же кровь стремительно прилила к щекам, заставляя чувствовать себя так, будто сделала нечто постыдное, была в чем-то виновата…

– Я не думала…

Он спокойно перебил:

– Именно – ты не думала. Не думала обо мне, как о ком-то ином, кроме друга. И я тебя не виню. Так случается в жизни… что чувства – невзаимны.

Он словно бы утешал меня, пытался оправдать перед самой собой. Я ощутила, как на глазах закипают непрошеные слезы – те самые, которые я категорически отказывалась лить по своему рухнувшему браку, но которые так и просились наружу теперь от простого, честного признания.

– Ты мог сказать… – пробормотала сдавленно.

– Зачем? – пожал он плечами. – Затем, чтобы породить между нами неловкость и в итоге вообще тебя потерять? Я не слепой, Кира. Я видел, как ты смотришь на Белозерова. Я знал, что ты никогда так не взглянешь на меня. И я просто… хотел быть рядом. Хотел быть в твоей жизни. В любом качестве.

Я поднесла к губам ладонь в инстинктивном защитном жесте, хотя это не могло скрыть ни дрожавших губ, ни трясущихся рук…

– Почему тогда теперь сказал?

– Потому что сейчас мне уже нечего терять.

Нечего терять… Какие страшные, какие отчаянные слова. Я прочувствовала их на себе очень остро – за последние несколько дней. Может, это была моя карма? За то, что приняла неверное решение? За то, что отвергла безгранично преданного мне человека в пользу того, кто изменил и растоптал?

Нет, я не хотела думать теперь о том, как все сложилось бы, не свяжись я с Лешей. Не могла даже представить свою жизнь без детей, которых ему родила. А значит – нет никакого смысла жалеть о чем-то упущенном, несбывшемся…

Но тоска все равно сжимала в своем мощном кулаке все мои внутренности.

Мы молчали. Все главное уже было произнесено и с этими признаниями нам отныне предстояло как-то жить.

Неожиданная мысль мелькнула в голове, заставив все же разомкнуть губы, вытолкнуть наружу вопрос…

– Почему ты собирался сегодня с ним драться? Ты же ничего не знал…

Он скупо, словно нехотя, улыбнулся. Я заметила, что губы у него, как и всегда – немного сухие, потрескавшиеся…

Красивые.