Тайная мать

Все мое тело тяжелеет от внезапно навалившейся усталости. До сих пор перспектива завтрашнего выходного дня не слишком меня радовала, но теперь мне приходит в голову, что лишним он все-таки не будет. К тому же едой я запаслась, так что завтра можно спокойно просидеть день дома. Лягу сегодня пораньше, а завтра проваляюсь до полудня. Потом приготовлю завтрак, завалюсь с ним в постель и почитаю книгу.

Тут я вспоминаю, что окно моей спальни на скорую руку заделано фанерой. И что по комнате до сих пор свищет ветер. И что наверху сыро, холодно и бесприютно. Можно, конечно, переночевать в комнате Сэма, но кровать там слишком короткая, да и болезненные воспоминания, которые она навевает, еще слишком свежи. Диван, на котором я сижу, вполне удобный, но разве можно спокойно спать так близко от этой оравы за окном? Я даже расслабиться не смогу. В моем распоряжении целый дом, но ни в одной комнате я не чувствую себя дома – разве что в кухне, но не могу же я там спать. Сбрасываю обувь, поджимаю под себя ноги и закрываю глаза.

В следующий момент меня будит звонок в дверь. Заставляю себя открыть глаза. Сквозь щели жалюзи в комнату льется свет. На улице солнце. Сколько же я спала? Выпрямляюсь и потягиваюсь. Звонок снова выпевает свою мелодию. Можно, конечно, не обращать внимания, но вдруг это Скотт или еще кто-то, кого я знаю? Во рту противно. Провожу языком по зубам и допиваю вчерашнюю воду. Тру раздражающе зудящие глаза, встаю на ноги и потихоньку подхожу к окну, посмотреть, кто это там на крыльце трезвонит. Сто́ит увидеть, кто стоит перед моей дверью, и у меня прямо волосы на затылке дыбом становятся от злости. Вот гадина! Последняя, с кем мне сейчас хочется разговаривать. Может, если не обращать на нее внимания, она уйдет?

Новый звонок, а потом еще и стук в дверь. Это уже домогательство. Можно позвонить в полицию, но за последнее время они мне надоели. Большими шагами я выхожу в прихожую, приближаюсь к двери, нагибаюсь к щели почтового ящика и кричу туда:

– Мотай отсюда, Карли!

Из щели на меня несет резким морозным воздухом, и я ежусь.

– Тесса, открой мне, пожалуйста, – просит соседка.

Слишком поздно я соображаю, что надо было притвориться, будто меня нет дома. Теперь и она, и вся команда на тротуаре знают, что я здесь, затаилась, как мышь в норе.

– Уходи! – снова кричу. Кроме всего прочего, я сейчас выгляжу, как пугало, а то и воняю. Я ведь заснула вчера, не сняв рабочей одежды. Надо принять душ. Нельзя, чтобы безупречная Карли Дин видела меня такой.

Соседка нагибается и тоже заглядывает в щель, так что мы с ней смотрим друг другу в глаза.

– Тесса, я знаю, что зашла слишком далеко, но у меня есть для тебя информация. Такая, которая могла бы раз и навсегда очистить твое имя от любых подозрений.

Слишком далеко зашла? Ну это еще мягко сказано. Я фыркаю. Наверняка это очередной трюк, уловка, чтобы привлечь мое внимание.

– Слушай, – продолжает Карли. – Я понимаю, ты на меня злишься. Имеешь полное право. Но я считаю, что ты должна меня выслушать.

– Карли, мне ничего от тебя не надо. И вообще, я никому ничего сегодня не должна, у меня выходной, и я хочу, чтобы меня все оставили в покое.

– Мне нужно тебе кое-что рассказать… о твоем деле.

Я слабею. Если Карли говорит правду, то будет глупо не выслушать, что она там скажет.

– Только смотри, без фокусов, – предупреждаю я. – Если ты затеяла все это ради того, чтобы пробраться ко мне в дом и донимать меня тут своими расспросами… Я все равно ничего тебе не расскажу, потому что ты все переврешь.

– Обещаю тебе, Тесса. Ты сама захочешь услышать то, что я тебе скажу.

Я не знаю, на что решиться. Можно ли ей доверять? Скорее всего, нет. Но в конце концов, если все обернется так, как я подозреваю, я просто выброшу ее на улицу, и всё.

– Слушай, – настаивает Карли, – ты хочешь узнать, что происходит на самом деле, или нет? Или предпочитаешь, чтобы твое имя так и продолжали смешивать с грязью все кому не лень?

Выпрямляюсь, руками протираю заспанные глаза, провожу пальцами по спутанным волосам. Встав сбоку от двери так, чтобы журналисты на улице не могли меня увидеть, приоткрываю ее – и вздрагиваю, когда в дом врывается порыв ледяного ветра.

– Заходи быстрее.

Едва завидев, что я впускаю ее в дом, другие репортеры начинают щелкать камерами. Карли проскальзывает в дверь, и я захлопываю ее за ней, отрезая шум с улицы. Соседка крутит головой, на мне ее взгляд останавливается в последнюю очередь. Я вижу, что мой растрепанный вид не укрылся от ее внимания, но, надо отдать ей должное, ни одного критического замечания не срывается с ее уст. Сама она, по обыкновению, как с картинки сошла: шерстяное платье темно-синего цвета, высокие, до колен, сапоги и красивая куртка из коричневой кожи.

– Мне надо выпить кофе, – говорю я. – Пойдем на кухню.

Дин идет следом за мной и садится на табурет раньше, чем я успеваю ее пригласить.

Единственный предмет роскоши в моем доме – это кофейная машина «Неспрессо». Наверное, надо предложить чашечку и незваной гостье, хотя мне страшно не хочется. Не заслужила она.