Тайная мать

С этими словами она распахивает дверь моей спальни. Я вижу у своей кровати неряшливого паренька лет двадцати с хвостиком, который стоит на подстилке из грязного, забрызганного краской старого покрывала и роется в сумке с инструментами. Он поднимает голову и кивает куда-то в мою сторону. Я сверлю его взглядом, замечая попутно, что фанерка, которой закрыл мое окно полицейский, уже снята и стоит в сторонке. В комнату, пуча шторы, врывается ледяной ветер с улицы.

Я до того потрясена, что даже не нахожу слов. Я по-прежнему дико зла на Карли за то, что она решила, будто может входить в мой дом, когда ей вздумается, да еще и братца с собой приводить. Но я не могу сорваться на нее сейчас – ведь она явилась, чтобы оказать мне услугу, как ей кажется, хотя лично мне ее мотивы внушают глубокое подозрение. По-моему, она опять что-то вынюхивает. Прищуриваюсь, пытаясь вычислить, что именно ей нужно. Не верю, что она просто решила побыть милой, для разнообразия.

– Никакого подвоха, – заверяет меня Карли, словно читая мои мысли. – Я просто хочу помочь.

– Спросить надо было, – говорю я.

– А я и хотела, но тебя же не было, – говорит она. – А у Винса нет другого свободного времени. Я видела, как ты подъехала, поговорила с полицией и опять уехала. Ну вот я и решила, что после всего того, что на тебя в последнее время высыпалось, неплохо бы тебе немножко помочь.

Если я выгоню ее из моего дома сейчас, то поведу себя как неблагодарная корова.

– Могла бы сначала хоть с прейскурантом меня познакомить, что ли, – говорю я. – Во что мне это обойдется?

– Винс ничего с тебя не возьмет.

Учитывая состояние моих финансов, это предложение, от которого не стоит отказываться. С другой стороны, так хочется провести вечер спокойно…

– А это надолго? – спрашиваю я.

– Винс? – окликает парня Карли.

– Полчаса максимум, – отвечает тот, даже не оглядываясь.

– Ну тогда ладно, – говорю я. – Наверное, я должна сказать спасибо. – Это не значит, что я стала больше доверять соседке, но если ее брат застеклит сейчас окно, в доме уже по крайней мере не будет арктического холода и я смогу спокойно спать в своей постели.

Прохожу через площадку лестницы к сушильному шкафу, нажимаю выключатель центрального отопления и жду, когда заурчит и зашипит, раскочегариваясь, котел. Но потеплеет в доме еще не скоро, так что я иду в спальню, где Винс уже выковыривает из пазов рамы мелкие осколки стекла, и беру из ящика комода пушистый свитер. Сбрасываю куртку, натягиваю свитер поверх тех трех слоев одежды, которые на мне уже есть, и снова натягиваю куртку, уже не впервые задавая себе вопрос – почему меня никак не хотят оставить в покое? Хотя бы на день.

– Может, чашку чаю нальете, а? – обращается ко мне Винс.

Я закатываю глаза.

– Я сама приготовлю, – вызывается Карли.

Но я пропускаю ее слова мимо ушей.

– Как вы пьете?

– Молоко, две ложки сахара.

Громко топая, я спускаюсь по лестнице вниз, в кухню. Карли идет за мной. Что она вообще здесь делает? И неужели будет торчать здесь все время, пока ее брат стеклит окно? Я не знаю, зачем ей это, но чувствую, что попросить ее сейчас уйти было бы неучтиво с моей стороны. В конце концов, она ведь оказывает мне услугу. Хотя, если хорошо подумать, вся эта заваруха в прессе началась из-за нее, а значит, стекло мне разбили тоже из-за нее, и потому вставить его за свой счет – это еще самое малое, что она может для меня сделать.

– Извини меня за резкую эсэмэску сегодня утром, – говорит она, пока я включаю чайник. – Просто я уже надеялась, что ты нашла подход к Флорес. И выяснила у нее, что она знает.

– Ну да, я попыталась, но она не захотела со мной говорить, и я не могла придумать, что еще мне сделать, кроме как выломать ее дверь.

– Конечно, я все понимаю, – говорит Дин.

– К тому же мы сейчас говорим о моей жизни. – Меня слегка раздражает мысль о том, что она продолжает думать, будто я потерпела неудачу. – Дело не в том, что я не хотела поговорить с той женщиной, как тебе кажется. То есть я хочу сказать, что если кто-то и хочет узнать, что тут происходит, то это, конечно, я.

Повисает длинная пауза.

Я открываю посудный шкаф и снимаю с полки три кружки – последние чистые.

– Чай? – спрашиваю, в глубине души надеясь, что соседка откажется и уйдет.

– Да, спасибо. Черный, без сахара. – Некоторое время Карли не говорит вообще ничего, что наверняка требует невиданного самообладания от такой нахрапистой особы. Может быть, это ее новая стратегия со мной – быть милой и вести себя не по-журналистски. Сомневаюсь, что ее надолго хватит.

Я завариваю чай, уношу Винсу наверх его чашку и возвращаюсь в кухню.

– Надеюсь, у тебя не возникло проблем из-за того, что ты ходила к Флорес, – начинает Карли, едва я появляюсь в дверях.

– Нет, конечно. С чего бы? А, ты про полицию…

– Я думала, это она их на тебя натравила, – говорит Дин.

– Нет, они приехали из-за другого. Так, хотели поговорить кое о чем. – Нельзя говорить ей, что я ездила к Фишеру. Если проболтаюсь, то завтра об этом будут трубить все газеты.

– Поговорить? О чем же? – спрашивает Карли.