Тайная Миссия

Первые их впечатления оказались совершенно правильными: здесь выполняли опасную, тяжелую работу, плохо кормили и над каждым висела угроза немедленной жестокой расправы. Однако здесь присутствовало и зло совсем иного рода — невидимое глазу и не имеющее конкретных очертаний. Правда, им потребуется еще некоторое время, чтобы добраться до его сути.

В день, последовавший за тем, когда они прибыли, Скинт начал их инструктировать. При дневном свете он казался уже не столь дружелюбным, как при первой встрече, однако этот крот вызывал невольное уважение. Рыльце его было изборождено морщинами; он был подвижен и физически силен, хотя и несколько меньше ростом, чем им показалось вначале. Прищуренные глаза смотрели настороженно и подозрительно, будто он заранее ждал от каждого крота обмана или подвоха. И все же по его движениям и по мелькавшим временами искоркам в глазах можно было догадаться, что он отнюдь не такой безжалостный, каким хочет казаться. Голос у него был тонкий, он произносил слова с таким ко твердым акцентом, как Алдер, причем всегда говорил короткими отрывистыми фразами, как крот, привыкший отдавать распоряжения.

— Последняя партия, присланная Феск, оказалась никуда не годной — блохи безногие, да и только. На вас я тоже больших надежд не возлагаю. За обучение сам я никаких благодарностей не получаю. Так что на мое время особо не рассчитывайте. Слова требуют усилий, усилия — пищи, а пищи здесь мало. Поэтому слушайте внимательно. Дважды я повторять не привык. — Они согласно кивнули. — Сначала небольшая предыстория. Здешний Слопсайд, или Помойная Яма, как ее мы называем, — самое тяжелое из всех мест, где мне приходилось работать, и к тому же самое обширное. Видимо, здешние жители мерли, как мухи, потому что в некоторых тоннелях трупы лежат в три, а то и в четыре слоя. Их многие сотни — и всех надо вытаскивать на поверхность. Здесь умирали от бубонной чумы, от холеры, от гнойного ящура, от последствий каннибализма, от отеков после дистрофии. Те, кто жил в центральном Бакленде, у подножия холма, были ребята с юмором: они просто запечатали все входы в зараженную часть системы и предоставили всех, кто там остался, своей участи. Да! И еще поубивали всех, кто пытался оттуда вырваться. Сюда они насильно загоняли и беженцев из соседних селений. Так что сегодня мы имеем дело с норами, которые битком набиты трупами. Отвратительнее не придумаешь.

Мы прибыли сюда в январе из Роллрайта. Нам бы еще и там дел хватило, но Глашатай Слова распорядилась приводить в порядок именно Бакленд. Он, видите ли, должен стать нашим центром для всего юга, и поселение следует сделать как можно более удобным и просторным, хотя, по-моему, вряд ли из этого получится что-нибудь путное. Но приказ — есть приказ? С очисткой мы сильно запаздываем — из-за того, что здесь свирепствует эта болезнь, лысуха...

— Что это такое, собственно говоря? — спросил Триффан.

— Поглядите на Мэйуида — и поймете. В конце концов ее подцепляют все. Начинается с зуда на голове. Крот ни о чем, кроме этого, уже думать не в состоянии. Некоторые теряют рассудок. Потом на этих местах начинает выпадать мех, кожа сохнет, лопается, и образуются струпья. Они появляются сначала на шее, потом на животе — иногда даже безо всякого зуда. Расчесы просто ускоряют ход болезни. Когда они начинают гноиться и вонять, считай, это конец. Лысуха неизлечима. Конечно, многие живут с ней довольно долго: крот по природе своей живуч, но конец всегда один — смерть. И смерть страшная, мучительная, хуже, чем от чумы. Глаза перестают видеть, рыльце покрывается язвами, и все тело ломит. Таких мы избавляем от мучений, если только они сами не выбираются на поверхность, где их тут же приканчивают патрульные.

— Но ты же не заболел!

— Нет, — ответил Скинт с мрачной улыбкой. — Мне повезло. Зуд начался, но я стерпел, ни разу не почесался. Я за собой слежу. Зуд пропал, и струпьев нет. Пока нет. Большинство заболевают сразу, но есть которые держатся. Скажу тебе одну вещь: молодые фанатики, которые нами руководят, заболевают быстрее остальных. Ты спросишь почему? Не знаю. Разве что они хотят скорее умереть, чтобы их славные имена начертали на Скале Слова.

Теперь о деле. Наша задача — избавиться от трупов и починить тоннели к празднику Середины Лета. Это значит, у нас остается чуть больше двух недель. Самое тяжелое уже позади. В первые месяцы было очень трудно. Честно скажу: с того времени немногие остались живы. Только я, Смитхиллз — его вы скоро сами увидите, будь он неладен, — и еще один, Манро. Именно он начинал здесь все работы. Манро вообще избежал лысухи, он в полном порядке. Да, еще Виллоу. С ней дело плохо, но она кротиха крепкая. Если мы ее вовремя отсюда вытащим, то, пожалуй, оклемается.

Триффан заметил, что при упоминании этого имени глаза Скинта потеплели. Это выражение не пропало, когда он ворчливо добавил:

Ну и этот, как его? Мэйуид. Он тоже из первой партии, но у него болезнь прогрессирует. Ему долго не протянуть.