Тайная одержимость

Полковник Алаев не мог задерживать Нелли дольше того, что уже задержал, он и так превысил полномочия. Никаких улик против Нелли не было, что бы он себе не вообразил, к тому же по делу она проходила как потерпевшая. Поэтому, выжав из нее последние соки, полицейский ее отпустил, запретив, однако, выезжать из города.

– Я все выясню, Нелли, – сказал ей напоследок, проникая в душу безрадостным, но твердым взглядом. – Я выясню правду. Я знаю, у тебя есть тайны, и знаю, что Зойл помогал тебе их скрывать, за что и поплатился. – Серый взгляд потяжелел. – Однако я все выясню, и виновники будут жестоко наказаны.

Нелли хотелось разрыдаться: прямо там и прямо перед мужчиной. Снова. Она понимала полковника, его желание докопаться до правды: он потерял друга, родного человека, и испытывал такое же горе, как она сама. Однако слова его все равно задели: «помогал тебе их скрывать, за что и поплатился». Ей можно было об этом не напоминать. Она и без того не переставала винить себя в гибели Зойла, прекрасно сознавая, что с этим набором чувств – вины, сожаления и потери – ей предстоит прожить остаток жизни. Она и только она виновата в том, что произошло, вряд ли она когда-либо сможет себя простить.

Нелли вышла из участка поздним вечером: дул слабый ветер, местами горели фонари. Не зная, как теперь быть, куда и для чего идти, Нелли слепо брела вперед, в неизвестном направлении, вдоль проезжей части.

Ей было плохо, и эта простая фраза отражала весь спектр испытываемых ею чувств. Хотелось спрятаться: от мыслей, переживаний. От воспоминаний. От людей, знавших и осуждавших ее; людей, отождествлявшихся с несчастьем и ее причастностью к нему.

Она не знала, как долго прошагала под рев моторов и скрежет шин, однако в какой-то момент не выдержала:

– Прекрати это делать! – крикнула Нелли и остановилась, пытаясь усмирить обуявшую злость. Справа росли деревья, слева слепили придорожные огни…

Нелли услышала звук неспешно приближающихся шагов – Александр остановился у нее за спиной.

– Можешь идти. Мне нужно подумать. Одной. – И не оборачиваясь к нему, пошла дальше.

Меньше всего ей хотелось смотреть на Александра и уж тем более разговаривать с ним. Он был связан с этими догмарами. С этими подлыми подонками-догмарами…

– Я же сказала, что хочу остаться одна, – выдавила Нелли сквозь зубы спустя некоторое время. – Одна, понимаешь? Это когда один человек и больше никого! Мне не нужна нянька!

– Это опасно, – произнес мужчина.

Нелли с горечью усмехнулась.

– Хуже мне уже не будет.

– Мне будет.

Внезапно Нелли обернулась.

– Почему ты не помог ему? Почему? – набросилась на Александра и в порыве ярости толкнула его в грудь. – Ты же мог! Тебе ничего не стоило! А ты… ты стоял и смотрел, как они его убивают! – Она поджала губы, сдерживая накатившие слезы. – Разве что о погоде с ним не разговаривал! – рука замахнулась выше, но Александр ее удержал.

– Прекрати. – Заведя руку ей за спину, он притянул Нелли к себе. Только Нелли не закончила, она вырывалась.

– Ты мог заколдовать его, мог напасть, отнять нож! Он бы даже не заметил. Ты же всемогущий сверхчеловек! Да не трогай же ты меня! – Она, наконец-таки, высвободилась. – Уйди! – крикнула Нелли. – Ты действуешь мне на нервы, давишь, я не могу сосредоточиться…

– На чем? – спросил вызывающе, прекрасно зная ответ.

– На его смерти! – проголосила в отчаянии и, разрыдавшись, отвернулась, испытывая странное мазохистское удовлетворение.

Александр не подходил, что позволило ей слегка успокоиться, поскольку подойди он – снова бы сорвалась.

– Что, взялся за старое? – спросила Нелли. – Снова будешь следить, контролировать каждый мой шаг? – Она смахнула невысохшие слезы.

– Нам пора домой. – Александр пристально на нее смотрел.

– Ты прав, мне пора в Салехард…

– Я сказал домой, а не в Салехард. – В два шага оказавшись с ней рядом, Александр подхватил ее в области плеча. – Идем.

– Я не хочу никуда идти. Отпусти меня! – Нелли начала отстраняться. – Прекрати! – прорычала со злостью, но Александр был непреклонен – он пытался вести ее за собой. – Ты не понимаешь, мне нужно подумать! Александр! – прокричала с надрывом и вдруг сделалась настолько податливой, что Александр, замешкавшись, остановился. Нелли чувствовала на себе его взгляд.

– Отпусти меня… – прошептала едва слышно, глядя на серый, землистый асфальт.

Александр отпустил, и она закрыла лицо руками: как же ей все-таки плохо…

Шеи коснулась грубая ладонь, а вторая, обнимая за талию, неспешно прижала ее к теплой груди.

Нелли вцепилась в плащ Александра. От проявленной жалости, – может, сочувствия или участия – она размякла больше.

– Это я виновата, я. Я не должна была…

Александр молчал и поглаживал ее по спине. До дома они дошли лишь глубокой ночью.