Тайная одержимость

Она была в таком разбитом состоянии, что ни разу за все время допроса не подумала взять адвоката, эта мысль не посетила ее затуманенную голову. А потому ей, и без того ощущающей себя атрофированной инфузорией туфельки, будучи не в состоянии вникать во что-либо сложное, приходилось напрягаться вдвойне, дабы находить логичные правдоподобные объяснения. Кем были нападавшие? Вы их знали? Почему напали? Почему на вас? Почему сейчас? Куда, когда и зачем скрылись? Как все происходило?..

Это было ужасно. Она не помнила, а делались ли перерывы?

Как оказалось, полицию вызвала Анита, хотя в диспетчерскую после ее звонка поступило еще два вызова от прохожих, обеспокоенных «воплями» в баре: а ведь на дверях висела табличка «Закрыто».

Официантка очнулась на кухне, лежа напротив связанных по рукам и ногам, с кляпами во рту коллег: видимо, в данном случае догмары решили перестраховаться, поскольку служебной части заведения уделялось ощутимо меньше внимания, нежели залу.

Судя по мало вменяемым состояниям обоих поваров и двоих помощников по кухне, их так же как Аниту оглушили, хотя Нелли считала, что в ход пошел иной, нетрадиционный вид воздействия, и воспользовались им ferus.

Из зала доносились стенания, там что-то ломалось, грохотало. Анита решила не испытывать более судьбу – достаточно того, что бар захватили террористы, а потому, осторожно выскользнув в коридор, она незамеченной выбралась наружу и вызвала полицию.

Все-таки еще и отчаянная. Анита. Другая бы не решилась. Однако этот смелый поступок в глазах Нелли девушку, увы, не реабилитировал: в полиции Анита рассказала много чего лишнего.

Например, что захватчики искали ее, Нелли, и это Нелли виновна во всем, что случилось. Анита поведала им историю своего «знакомства» с догмарами, пересказала частично подслушанные, не для ее ушей предназначенные разговоры, что стало очередной причиной для полковника побросать в Нелли хрупкие пузыречки яда. Он только убедился во мнении, что знала Нелли больше, чем говорила. Полковник так и сказал: «Все ниточки ведут к тебе, поэтому я не успокоюсь пока не пообрываю каждую из них».

Отвечала Нелли слово в слово, как велел Александр – так было проще: не думать, не гадать, слепо следовать чужим указаниям. Никого не знает, видела впервые, не представляет, почему ее искали. Заметила, что полиция Салехарда тоже искала, и что с того? Возможно, когда-то кому-то перешла дорогу, что при ее профессии совсем неудивительно. На что полковник Алаев заявил, что вряд ли статьи а ля «вытряхиваем палас» и «собираем коллекцию магнитиков на холодильник» могли вдохновить кого-то на захват заложников и убийство человека.

«Человека».

В числе погибших значился только Зойл. Нелли не знала, куда делись тела нескольких догмар, которые Нелли видела всего лишь за несколько минут до прибытия полиции. Нелли вообще не знала, что делали ferus с телами врагов, после подобных кровавых конфликтов, но предполагала, что в поле зрение людей и уж тем более полиции они не попадали. В любом случае она уверена, что даже наткнись полицейские на нечеловеческий труп, через него на догмар и ferus выйти не смогут – уж они-то, наверняка, побеспокоились о сохранности своего секрета.

Нашла ли полиция улики, которые указывали на присутствие в баре во время потасовки кого-то еще помимо захватчиков, для Нелли осталось загадкой, поскольку сам полицейский на вопросы отвечать не спешил. Все что узнала Нелли за время, проведенное в участке, она узнала лишь благодаря рассеянной внимательности и умению сопоставлять факты, которые, в процессе взятия показаний, выстраивая конструкции неудобных для нее вопросов, ненамеренно предоставлял сам служитель закона.

Выбраться из камеры пыток она смогла отчасти благодаря Дмитрию. Он рассказал свою, более адекватную и объективную версию захвата «Красной метки»: как после телефонного разговора с Нелли в бар заявились неизвестные типы, вынудили закрыть заведение, а сами стали ждать: как оказалось, Нелли и Зойла. Он заявил, что Нелли, наравне с остальными заложниками, была близка к смерти, отметив, что сейчас на руках полиции мог оказаться не один труп, а два, а может, и того больше. И что самое главное – Дмитрий умолчал об Александре. Нелли считала именно так, поскольку полковник Алаев о мужчине, почтившим бар своим мрачным присутствием, не упомянул. Стал бы он молчать, если бы знал, что во время трагедии в «Красной метке» присутствовали не только захватчики и работники заведения, но и левые подозрительные личности?

Конечно же нет: он задавил бы Нелли морально, выпытывая информацию об Александре. Чего не произошло. А значит по неким собственным, одному Дмитрию известным причинам, он решил об Александре и его компании не распространяться. Нелли сомневалась, что Александр успел обработать Дмитрию мозги, в этой карусели событий гипноз был невозможен. Или возможен? Нелли не знала. Но, как бы то ни было, Дмитрий молчал, Анита Александра не видела, а Ликерия… о Ликерии также никто не упоминал.