Тайная полиция в России. От Ивана Грозного до Николая Второго

Во время официального назначения министра и его товарища Распутин был на родине. Сразу после его возвращения в столицу Хвостов и Белецкий устроили для него торжественный обед («уху») на квартире князя Андроникова. Злопамятный «старец» не преминул напомнить о прежних обидах, но, по словам Белецкого, «из разговоров за столом мне стало ясно, что наши назначения Распутину были известны и что он против нас ничего теперь не имеет, но что он, видимо, хотел, чтобы мы получили назначения из его рук».

Сохранились прямо противоположные свидетельства о дальнейших отношениях руководителей министерства с Распутиным. Хвостов уверял, что виделся с Распутиным один или два раза и вообще «старец» служил Белецкому, а по отношению к нему, Хвостову, сразу же взял враждебную ноту. Совершенно иная картина предстает в показаниях Белецкого Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, он с поразительной откровенностью, не щадя ни себя, ни своего шефа, описал регулярные свидания с Распутиным.

Министр и его помощник провели через «старца» немало решений, для которых требовалось одобрение императора или императрицы. Ради этого им пришлось до дна испить горькую чашу унижения. Они пытались овладеть «старцем» при помощи ежемесячных выплат и дорогих подарков из секретного фонда. Распутин деньги брал, но при этом демонстрировал, что купить его не удастся. Хвостову и Белецкому приходилось терпеть причуды и подлаживаться под настроение психически неуравновешенного человека, который в гневе честил министра «толстопузым».

Считая Хвостова и Белецкого своими ставленниками, Распутин завалил их записками, которые обычно начинались словами: «милай дарагой памаги», «милай памилуй его раба Божия» и т. п. Далее следовали просьбы, на выполнение которых постоянно отвлекался Белецкий. Товарищу министра довелось погрузиться в настоящую уголовщину. По его признанию, доходило до того, что к нему обращались за помощью женщины, изнасилованные в квартире Распутина, и Белецкий мог только посоветовать им поскорее уезжать из столицы.

Белецкий намеревался исправить положение, приставив к Распутину своего доверенного человека. Князь Андроников вызвал недовольство непомерными претензиями на руководящую роль в Министерстве внутренних дел. К тому же у него возникли споры с Распутиным на денежной почве, и Анна Вырубова откровенно заявила, что не доверяет князю. Белецкий вызвал в столицу полковника М.С. Комиссарова, чье имя дважды возникало на страницах этой книги в связи с контрразведывательными операциями и тайной типографией Департамента полиции. Поскольку за Комиссаровым тянулась дурная слава мастера провокации, Джунковский отправил его начальником пятиразрядного жандармского управления в Вятку. Белецкий, наоборот, протежировал полковнику и выхлопотал ему перевод в столицу, предложив деликатную миссию при Распутине.

Комиссаров сразу нашел верный тон со всем распутинским окружением. В полной парадной форме он предстал перед фрейлиной Вырубовой и зычно отрапортовал, что поступил в распоряжение «старца». В семье Распутина он стал своим человеком, и домочадцы любовно называли его «наш полковник». Распутину, который по своему обыкновению заговорил с новым человеком о божественном, Комиссаров предложил бросить эту скучную канитель, а лучше выпить. Такой подход неожиданно понравился Распутину. В этом отношении Комиссаров, которого по прежней службе в столице знали все владельцы злачных мест, был настоящей находкой. Белецкий договорился с градоначальником, что в наиболее известных ресторанах для Распутина и его компании будут отведены отдельные кабинеты. Для конспиративных встреч с руководителями министерства наняли подходящее помещение в переулке, выходившем на Фонтанку.

К этому времени Распутин оказался в двойном кольце, так как кроме филеров Петербургского охранного отделения Комиссаров подобрал собственный отряд из доверенных полицейских чинов. В Царском Селе считали, что жандармы будут охранять Распутина. Однако Хвостов имел свои виды на Комиссарова. Он начал намекать, а потом открыто говорить о необходимости физического устранения Распутина. По мнению Белецкого, министром двигало желание избавиться от компрометирующей связи со «старцем», которая, несмотря на меры предосторожности, стала общеизвестной.

Вместе с тем замысел ликвидировать Распутина нельзя сводить к личным интересам Хвостова. Придворные втихомолку поговаривали, что необходимо любой ценой обуздать распутинское влияние. Генерал И.А. Думбадзе, отвечавший за порядок в крымской резиденции царя, в шифрованной телеграмме запрашивал у Белецкого разрешения утопить Распутина во время прогулки по морю. Лидеры монархических союзов заявляли Белецкому, что, покуда жив Распутин, вся их пропагандистская работа идет насмарку.