Тайная полиция в России. От Ивана Грозного до Николая Второго

Министр Маклаков предполагал, что филеры ограничатся охраной «старца», но товарищ министра преследовал другие цели. «Устанавливая за ним наблюдение, — показывал Джунковский, — я имел в виду добыть известные данные, которые позволили бы обвинить его в каких-нибудь незаконных проделках…» После десяти месяцев изучения филерских сообщений Джунковский наткнулся на сообщение о дебоше, который учинил Распутин в московском ресторане «Яр» 26 марта 1915 г. Начальник охранного отделения полковник А.П. Мартынов сообщил, что опьяневший Распутин бахвалился своим знакомством с царской четой, а потом его поведение приняло характер «какой-то половой психопатии». Мартынов также установил, что пьяная оргия была устроена неким Н.Н. Соедовым, который обещал Распутину долю в барышах за содействие в получении подряда на поставку нижнего белья в армию.

1 июня 1915 г., собрав все данные по этому делу, Джунковский доложил обо всем императору. Он подчеркнул, что Распутин угрожает как династии, так и интересам России. В заключение Джунковский попросил разрешить ему продолжить расследование. Николай II отвечал: «Я вам не только разрешаю, но я вас даже прошу сделать это». По мнению придворных, доклад Джунковского, талантливого администратора и представителя уважаемого русского дворянского рода, произвел на царя глубокое впечатление. Николай II впервые серьезно разгневался на «старца». Распутину было приказано немедленно удалиться на родину. С тех пор, как говорили, Распутин не мог спокойно слышать имени Джунковского.

Однако победа над распутинским кружком, как всегда, оказалась эфемерной. Поклонники «старца» дружно поднялись на его защиту. В Москву был отправлен приближенный императрицы флигель-адъютант В.Н. Саблин. На очевидцев скандала у «Яра» оказали давление, попеременно запугивая и взывая к чувству милосердия. Один из свидетелей объяснял полковнику П.П. Заварзину, почему были изменены первоначальные показания: «Да, знаете, с одной стороны, мы поняли, что Распутин действительно в силе, почему ссориться с ним не имеет никакого смысла, а с другой — выходило как-то некрасиво — пользоваться его гостеприимством и на него же доносить». В результате предвзятого расследования вырисовывалась совершенно иная картина. Получалось, что Распутин скромно поужинал со своими друзьями и чинно уехал из «Яра», а все разговоры о финансовых махинациях — измышления, интрига Джунковского.

Пока в столице старались обелить Распутина, он продолжал устраивать скандалы в родных местах. 9 августа в нетрезвом виде он ввязался в ссору с командой и пассажирами парохода на пути из Тюмени в Покровское. Его с трудом уговорили уйти в каюту. Поскольку пассажиры заглядывали в каюту, то, как свидетельствует справка о наружном наблюдении, «по просьбе агентов окно в каюте было закрыто. Часа через два до прибытия парохода в с. Покровское Распутин со столика свалился на пол и лежал на полу пьяный до самого прихода парохода в с. Покровское. В 8 час. вечера прибыли в Покровское. Агенты попросили капитана парохода дать им двух человек помочь вывести Распутина с парохода на берег, и они вчетвером вытащили его, мертвецки пьяного».

На следующий день Распутин расспрашивал филеров о вчерашнем происшествии и удивлялся, что до такой степени опьянел всего лишь с трех бутылок вина. «В этом разговоре, — добавили агенты, — он, между прочим, сказал, что “Джунковского со службы уволили, а теперь он, быть может, будет думать, что уволили его через меня, а я его не знаю, кто он такой”». Самого Джунковского больше всего поразило, что он, товарищ министра и генерал-майор царской свиты, узнал о своей отставке из филерских сообщений о похмельных речах Распутина. Через шесть дней Джунковский был вызван к министру внутренних дел князю Н.Б. Щербатову, который показал ему записку царя: «Настаиваю на немедленном отчислении генерала Джунковского». Бывший товарищ министра отправился в действующую армию. Свою отставку он целиком приписывал влиянию императрицы.

III

С конца 1908 по середину 1915 г. руководители Министерства внутренних дел видели в распутинском кружке злокачественную опухоль, подлежавшую безусловному искоренению. Хотя их попытки предостеречь императора были безуспешными, ни одному из них не приходило в голову сделать «старца» своим союзником. Новый этап во взаимоотношениях тайной полиции с Распутиным был связан с А.Н. Хвостовым и С.П. Белецким.