Тайная Служба Империи

– Демоны Бездны! – громко выругался Фальк. – Неужели присланный маг оказался банальным коновалом? – Но, подскочив к обмякшему телу, убедился в том, что тот и не думал умирать, просто немного переволновался.

Кевин удовлетворенно хмыкнул, утер рукавом мелкие бисеринки пота со своего лба. Затем вновь водрузил свое седалище в мягкое кресло, плеснул в бокал немного бренди и закурил новую сигару. Через десяток минут юноша очухается, поматерится чутка для порядка, а когда станет очень больно, ему нестерпимо захочется как можно быстрее отправиться на суд к Непознанному. Вот тогда он запоет как сладкоголосая райская птичка с островов Жемчужного архипелага. Существовали, конечно, и другие методики выколачивания из пленных информации. К примеру, Фальк мог пообещать этому подонку свободу, но у него даже в мыслях не было обнадеживать человека, избравшего своей профессией убийство себе подобных. К тому же, Касидос подлым образом лишил жизни его боевого товарища, а такие вещи прощать ну никак нельзя, иначе всякая подзаборная шушера возомнит себя невесть кем. Фальк не был чистоплюем и моралистом, при необходимости он и сам убивал расчетливо и хладнокровно. Однако на его руках нет ни капли крови невинных людей. Все те, кого он отправил на тот свет были либо примерно равными ему по силе и степени подготовки врагами, либо самонадеянными идиотами, как та троица, что около часа назад решила проверить содержимое его карманов.

Через десять минут подвешенный к потолочному крюку человек начал подавать признаки жизни. То ли сам очухался, то ли подействовали стимуляторы, вырабатываемые паразитом. Ну, разумеется, еще и боль, пока что не такая сильная, но вполне ощутимая.

Первым делом Сильмар осыпал мучителя самой отборной бранью. Кевин перенес это вполне стоически, даже получал эстетическое наслаждение – сидя в мягком кресле, он смаковал великолепный бренди, попыхивал сигарой и мотал на ус особо удачные обороты. Жизнь при правильном подходе – штука долгая, вполне возможно, кое-что из этих словесных сокровищ рано или поздно ему самому понадобится.

Наконец Касидос изрядно выдохся и замолчал. Но разраставшийся паразит терзал его плоть все сильнее и сильнее, и вскоре он не выдержал и закричал так, словно его с ног до головы обдали кипятком. Боль была настолько сильная, что, по логике вещей, бедняга должен был сразу же потерять сознание, но в том-то и заключалось все извращенное коварство создателя паразита, что спасительного беспамятства не приходило, и умереть, благодаря впрыскиваемым в кровь мощнейшим стимуляторам, он не мог. Получается, что, убивая свою жертву, червь одновременно ее подлечивал, превращая в генератор столь желанной для некроманта чистой боли.

Пленному хватило пяти минут нечеловеческих мучений, чтобы всей душой возжелать самого скорейшего избавления. Не в силах кричать он лишь пучил глаза и шевелил искусанными в кровь губами. Вьюн понял, что наступил момент истины. Он извлек из кармана склянку с вытяжкой махрового мухомора – мощным обезболивающим средством и, подойдя к пленному, влил зелье ему в рот. Мгновение спустя, невыносимая боль начала отступать, Касидос задышал ровнее, взгляд его стал осмысленным.

– Вот такие дела, Сильмар, – развел руками британец, – ты мне не поверил, теперь на собственной шкуре прочувствовал, что такое паразит Стоху. Если тебе от этого станет легче, негодяй, создавший червя, как это часто бывает, умер в нечеловеческих муках, будучи сам зараженным паразитом. Впрочем, это все лирика. В твоем распоряжении четверть часа и если мы с тобой не договоримся, второй бутылочки анестетика у меня нет.

– Что ты хочешь знать? – еле слышно прохрипел Касидос.

– Все, что касается обстоятельств гибели моего друга Целота Вайреля.

– Я всего лишь рядовой боевик Ложи. Меня хоть и ценят, но в высшие эшелоны власти я не вхож. Приказы получаю от…

Допрос продолжался не более десяти минут. Сильмар Касидос страшно боялся, что действие анестезирующего вещества закончится, и ужасная боль накатит с прежней силой, поэтому тараторил как заведенный, стараясь как можно быстрее удовлетворить любопытство своего мучителя. Во время исповеди подопечного Кевин изредка бросал взгляд на серебряное колечко с неприметным камешком, что украшало безымянный палец его левой руки. Камень так ни разу не заискрился радужным разноцветьем, это означало, что уроженец независимого княжества предельно искренен и даже не помышляет о том, чтобы ввести своего палача в заблуждение. Вполне вероятно, наплевав на клятву верности, он пытался таким образом отмстить своим подельникам, заведомо подставившим его под удар могущественной организации.

Наконец Касидос полностью выговорился и ответил на ряд дополнительных вопросов. Подняв глаза на Кевина, он обратился к нему с мольбой в голосе:

– Мне более нечего тебе сообщить. Выполни свое обещание – подари легкую смерть!

– Ну что же, Сильмар, – улыбнулся Фальк, – ты был вполне искренен, и у меня более нет причин подвергать тебя дальнейшим мукам.