Тайная сторона Игры

— Пустые составы были найдены здесь, здесь и здесь — показывал карла не пальцем, не карандашом даже, а нарочитой указкой. — Путем ретроанализа я установил, что, если их все пустили из одного места, то таких мест может быть только одно.

— Это почему же? — встрял тезка Он. — Если бы пустили из одного места, то и оказались бы они в одном месте.

— Верно мыслите, молодой человек, но не учитываете специфики. Железная дорога — не прямая, а очень извилистая. И если с одного пункта пустить поезда по разным путям, да ещё стрелки перевести, поезда могут очутиться в местах, весьма отдаленных. Пример — из Москвы можно и в Берлин поезд отправить, и в Пекин.

— Было можно, — огрызнулся Орехин.

— Отправляем, отправляем и сейчас, вьюноша. И не хмурьтесь, отправляем по специальным кремлевским ордерам.

— На пользу мировой революции, понимаю, — тоном своим Орехин признавал — погорячился.

— Возвращаясь с дальних стран, скажу, что эшелоны пущены со складов Хутченко, — указка обозначила место на карте.

— Значит, Хутченко…

— Склады Хутченко. Самого владельца ещё в декабре семнадцатого за саботаж расстреляли: отказался выдавать зерно. Правда, зерна к тому времени у него никакого не было, но это не повод не выполнять приказы ревкома. Я посылал туда человека — осторожного и мудрого. Тот к самим складам не ходил, а поспрашивал по соседству. Плохое, говорят, место. Малолетки там собираются, а чем живут — неизвестно. Иные и местные подаются к ним, но никто больше их не видел. Пошли да пропали. Нет, в округе шалят не больше обычного, скорее, меньше — банда Кароева исчезла напрочь, тож и с другими черными революционерами. Дома никто не трогает. Но вечером на улицу в одиночку ходить не моги, а понадобится — по трое-четверо. Какие-то эшелоны люди накануне видели, но интересоваться — не интересовались. Вот только с соседнего района Фомка-Череп со своими сорвиголовами аккурат этим утром решили посмотреть, нельзя ли чем поживиться. Слышна была стрельба — минуты две, не больше. И все. Назад Череп не вернулся. Ни он, никто из его чертовой дюжины.

— Наверное, на складе и сидит. Добыча хорошая, зачем уходить, — сказал Орехин.

— Не исключаю. Не совсем понятно тогда, зачем Черепу было отгонять от складов эшелоны.

— А зачем другим?

— Чтобы освободить подъезд. Завтра ожидается прибытие нового хлебного эшелона.

— Ну, спасибо вам, Максимилиан Леонардович.

— Не стоит благодарности. Серьезно, не стоит. Позвольте совет дать?

— Позволю.

— Вы туда сейчас не идите — ни с помощником, ни со всем МУСом. А затребуйте войсковой отряд, лучше бы роту. Если там десять тысяч пудов — как раз роте и поработать.

— А если нет десяти тысяч?

— Тогда и подавно.

— Позвольте от вас протелефонить.

— Будьте любезны.

Арехин снял трубку аппарата, но опять услышал только тишину. Крутил ручку, опять крутил и опять, но понимал — бесполезно.

— Не работает ваш аппарат, Максимилиан Леонардович.

— В здании есть другой.

Они прошли в кабинет рядом. Пес шел у ноги карлы, как приклеенный.

Второй аппарат молчал, как и первый.

Карла побледнел.

— Если у нас повреждена связь… — он не окончил фразу, задумался.

— Если это вас утешит, могу сказать, что и в МУСе то же самое.

— В некотором смысле это утешает. Значит, они не только здесь, а везде.

— Это радует?

— В известном смысле. Прутик сломать проще, нежели целый веник.

— Тем больше причин мне спешить, — попрощался Арехин. — Вы домой? Могу подвезти.

— Подвезите. Хоть и пять минут, а все ж…

Они довезли карлу до дома. Действительно, рядом. Арехин проводил Кляйнмихеля (не иначе, тоже барон) вместе с его собакой до двери, завел в квартиру, проверил, все ли в порядке в квартире (было видно, как пламя свечи освещает то одну, то другую комнату) и лишь затем вернулся в возок.

— Все в порядке? — спросил Орехин.

— Да. Ещё и брат его, спит только.

— «Зазеркалье»?

— Бери выше — шустовский коньяк.

Никаких коньяков, ни шустовских, ни прочих, Орехин не пил, но слышал, что это питье знатное, для немалых господ. Стало быть, рисовать вождей и вправду дело выгодное.

— На телеграф, — скомандовал Арехин кучеру.

Телеграф был тоже местом известным, и, не смотря на ночь, доехали быстро. У ворот их остановил часовой — трезвый, с примкнутым штыком, и по всему видно было — начеку парень.

Мандат Арехинский он рассмотрел внимательно, потом показал рукой — проходите.

А за углом ждало уже трое, но мандатов проверять не стали. Пропустили и все. Ага. Засада. Одного часового, поди, не забоятся, тот пропустит, скажет условное слово, а за углом их в маузеры — хоть пять человек, хоть десять завалят.

Но — обошлось.

Причина волнений была проста: странные неполадки.

— Что, совершенно не работают линии? — спросил Арехин какого-то спеца.

— Работают, но не все. Одна за другой отключаются. Мы послали дежурную бригаду на один важный объект — настолько важный, что оставлять его без связи никак нельзя. Не вернулись. Теперь ждем утра.

— Попробуйте соединить меня с Сигизмундом Викентьевичем.