Тайная сторона Игры

Итак, он отвез Анну-Луизу на службу, затем направился в МУС. Прибыл ровно в полдень. А задание уже поджидало его, как ревнивая жена припоздавшего мужа. Срочно, просто немедленно следовало ехать в Воронеж, где несколько дней назад пропали полотна Третьяковской галереи общим числом четырнадцать. Полотна были присланы вместе с агитпоездом «Октябрьская революция» и оставлены для воодушевления и просвещения. Местные власти смиренно и раскаянно признавали свое бессилие, и слезно умоляли прислать настоящих московских сыщиков, бо в Воронеже таких на службе нет. Белые придут — красных постреляют, красные придут — белых постреляют, откуда ж сыщикам взяться. Сам начальник губчека товарищ Валецкис просит помочь кадрами.

Вот товарищ Троцкий и предложил послать Александра Александровича Арехина — пусть, мол, отдохнет от московской суеты, поживет в провинции, ну, и картинки найдет, если случится. А не случится, тож ничего страшного, подумаешь, четырнадцать полотен конца девятнадцатого — начала двадцатого века. Не Рафаэль. Наши революционные художники новые нарисуют.

Товарищ Оболикшто — человек с понятием. Раз уж подчиненный ему следователь понадобился для выполнения особого задания — пусть выполняет. Да, кстати, и от МУСа поручение — посмотреть, как там товарищ Лютов с подчиненными. Давно уже послан на подмогу продотрядам, а все никак не вернется. Видно, погиб за дело революции. Разузнать, где и как — и покарать виновных.

Кляйнмихель настоятельно посоветовал ехать — после дела с пропавшими эшелонами на Арехина мог кое у кого остаться зуб, вернее, тысячи и тысячи острых зубов. Зерно-то было оплачено, а он сделку сорвал. И хотя противная сторона вины на Арехине не видела, как на человеке служивом, подчиненном, но лучше поберечься. Кому хочется повторить судьбу Сигизмунда Викентьевича? Хорошо, что дело это взяло себе Чека. А как не взять? В личном сейфе полтора фунта необработанных алмазов, все один к одному, без изъяна, шесть с половиной карат — и наполовину изъеденный труп вождя, пусть средней руки, но вождя. И изъели его не тигры, не львы, как первых христиан, а крысы, шептали несознательные, но голодные москвичи. Нет, лучше в деревню, в глушь, в Воронеж. Тем более, и поезд кстати нашелся.

Анна-Луиза проснулась. Она ещё лежала, закрыв глаза, но Арехин знал — не спит. Ничего, пусть понежится.

Короля играет свита, и все в поезде, особенно ближайшее окружение, получили строжайший приказ вести себя с Арехиным, как с председателем Реввоенсовета, причем не только при личном общении, но и заглазно тоже. Вдруг на поезде под видом солдата едет террорист? Пусть думает, что Вождь здесь, в своем вагоне. А что с дамой, так это дело житейское. И вообще, дама — товарищ по революционной работе, секретарша, и худо будет тому, кто подумает дурное. Приказ понятен? Выполняйте!

Зная, как Троцкий наказывает за невыполнение приказа, все старались не за страх, но за жизнь. Алексеев (не экс-начальник штаба Ставки экс-императора, а Станиславский) был бы рад такой игре несказанно. Впрочем, говорят, он консультирует вождей, помогает советом, может, и этот поезд — его постановка?

Ванной в вагоне не было, но душ действовал. Вот и замечательно. Хорошо быть царем, хорошо королем, но и Троцким поездить недурно. Без задержек твой путь, стоит только взглянуть — и всегда будет чистая урна.

Потом он и Анна-Луиза завтракали — совсем по-семейному. Он в халате, она тоже, да ещё с мокрой после душа головой. Поев, неспешно переоделись, приоткрыли окно (Арехин даже очков темных не надел, ничего, голова почти не болит) и стали отдыхать. Анна-Луиза заметила, что в России совсем не так скверно ни с поездами, ни с едой, ни с обслуживанием, особенно если смотреть из наркомовского вагона. Арехин согласился, добавив только, что, к сожалению, в наркомовском вагоне они будут ехать только до Берёзовой Рощи. Это станция такая. Роща, впрочем, тоже есть.

Тут как раз деликатно постучался вестовой и предупредил, что Березовая Роща будет через четверть часа.

Вот и сказке конец.

Хотя и жизнь вышла не хуже сказки: на станции их ждал «руссобалт» прямо у вагона. Операция «двойник» продолжалась: если в Воронеже нехорошие люди мечтают покуситься на Троцкого, то будут думать, что тот, из хитрости, остановится прямо перед городом и пересядет в автомобиль, а поезд на вокзал пустит пустым. Тут-то в автомобиле его и подстрелят.

Но — не подстрелили. То ли разгадали хитрость, то ли запутались окончательно, а, скорее всего, никто в Троцкого и не хотел стрелять, потому как знал — только выстрели, попадешь, попадешься, неважно, а всю улицу перевешают. И две соседние. Террора много не бывает, говорил товарищ Троцкий.

Был и другой вариант: те, кто мог бы организовать покушение, прекрасно знали, что ни в поезде, ни в «Руссобалте» нет никакого Троцкого, вместо него на казенный счет путешествует обыкновенный обыватель, своего рода Хлестаков. В это Арехин верил больше всего, даже не верил, а знал наверное, потому и Анну-Луизу взял с собою, и браунинги-спесиали держал на предохранителях.