Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 3

Об объективности установленных недостатков говорит хотя бы тот факт, что информация, добытая сотрудниками ОО КДФ, в наши дни находит подтверждение в научных изысканиях самих врачей[407]. Работники военной контрразведки производили специальные расследования по линии медицинского обеспечения, привлекали виновных к ответственности. Поводом для этого служили различные обстоятельства. Например, в разгар боев выяснилось, что отправленные ранее с санитарных складов № 351 в г. Ворошилов 50 тыс. ампул кофеина оказались к употреблению негодными. Также случалось, что на скатах высот «без всякой медицинской помощи» тяжелораненые бойцы находились по нескольку дней…

По воспоминаниям участников боев японцы «каждую ночь устраивали диверсии на советской территории: запрягали волов в волокуши, начиненные взрывчаткой, и пускали на нашу территорию»[408]. Вероятно, именно в этой связи 7 августа был отдан совместный приказ Г.Ф. Горбача и начальника Управления Краснознаменных пограничных и внутренних войск НКВД СССР по Дальневосточному округу (УКПВВ НКВД ДВО) комдива Ф.Г. Соколова об усилении бдительности. В документе, в частности, уточнялось, что «по всей линии границы японцы активизируют провокационную деятельность, высылая разведчиков и во много раз усиливая наблюдение за нашей стороной…», и требовалось «не поддаваясь ни на какие провокации японцев, обеспечить нерушимость границы»[409].

В отечественной историографии войсковая составляющая деятельности пограничных войск НКВД, принимавших участие в хасанских событиях, исследована достаточно полно[410], поэтому в канун их 80-летия обратим внимание на другие, менее известные аспекты. 4 августа 1938 г. Г.Ф. Горбач направил Н.И. Ежову политдонесение 59-го погранотряда, в котором, в частности, высоко оценивалось политико-моральное состояние пограничников. «Подвигами наших бойцов и командиров восхищаются бойцы частей РККА, так как в самый трудный момент атаки под лозунгами Сталинской конституции они поднимали мужество бойцов». Вместе с тем были изложены сведения о неорганизованности и необеспеченности в управлении боем со стороны армейского командования. По состоянию на 2 августа «танки не оказали никакой поддержки пехоте… артиллерия не могла подготовить прорыва проволочного заграждения и до атаки 8 снарядов ударили по своим. Танкисты сутки находились без пищи». Впрочем, из воспоминаний участника событий К.К. Курочкина известно, что порой бойцы без еды находились на поле боя по пять дней[411]. В этот же период стала вырисовываться определенная тенденция. Некоторые морально неустойчивые военнослужащие РККА пытались под различным предлогом, а то и без такового, покинуть поле боя. Возвращали же в строй и «отрезвляли» паникеров именно пограничники. Среди танковых экипажей, например, случаи трусости наблюдались не единожды, и пограничникам приходилось даже под угрозой применения оружия направлять танки в атаку. Архивные документы свидетельствуют, что танкисты, «имея маленькие ожоги и царапины в момент атаки, бросали машины, пограничники же возвращали бежавших».

Г.Ф. Горбач

Благодаря сохранившимся телеграммам УНКВД ДВК с района хасанских боев сегодня можно говорить и о том, как именно подразделения военной контрразведки участвовали в повышении морально-психологической устойчивости войск РККА и НКВД. Наряду с работниками политического управления (которых вплоть до 8 августа в частях 12-й, 34-й, 69-й дивизий и ряде других вообще не было[412]) сотрудники особых отделов в период конфликта осуществляли контроль снабжения подразделений свежей прессой. Наряду с центральными выходили газеты армейских и пограничных подразделений, непосредственно участвующих в военных действиях: «На страже Родины», «Пограничник Приморья», «На защиту Родины» и другие. Печатные издания поддерживали военнослужащих РККА, РККФ и НКВД, освещали ход конфликта, отношение советской общественности к японской агрессии[413]. Между тем разразившийся на границе конфликт имел широкий общественный резонанс[414]. Например, партийный комитет оборонного завода № 126 (г. Комсомольск-на-Амуре) мобилизовал весь трудовой коллектив на то, чтобы «делом ответить на провокации японской военщины. 1 августа провели многотысячную демонстрацию протеста… провели митинги по всем цехам и отделам, а также общезаводской митинг»[415]. В Посьете для контроля обеспечения войск прессой был «выделен специальный товарищ, а в Заречье ответственными за доставку являются политруки Колесниченко и Николаенко».