Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5

В конце 1921 г. в поле зрения омских чекистов попали вопросы работы местного кооперативного органа — Губсоюза — в связи с заготовкой им пушнины. Было, например, выяснено, что в начале заготовительной кампании Губсоюз выработал такие цены на пушнину, которые значительно уступали рыночным. «Получилась следующая картина, — сообщали чекисты, — сдача самая ничтожная и одновременно бешеная спекулятивная скупка пушнины на рынке, ибо какой же смысл продавцам был нести ее в кооперативные пункты и сдавать вдвое меньше, чем на рынке». Только после того, как было начато расследование, Губсоюз признал факт «бездеятельности правления» и предложил ему выработать новые цены. «Но самый горячий сезон был упущен, наиболее ценное сырье уплыло в руки спекулянтов, которые, выждав время, потом начнут перепродавать его тем же кооперативным органам по ценам двойным и тройным», — указывали омские чекисты. В ходе дальнейшего расследования было установлено, что выработкой кооперативных цен на пушнину занимались несколько сотрудников Губсоюза. Эти же сотрудники «по-совместительству» являлись членами двух «артелей», которые и скупали пушнину на рынке… Злоупотребления в работе кооперативных органов и связанных с ними частных лиц отмечались и в дальнейшем. Так, в феврале 1927 г. в Омске были взяты под наблюдение представители Костромского кустпромсоюза отец и сын Г-ны, которые занимались реализацией произведенных кооперативом серебряных изделий. При проверке выяснилось, что Г-ны имели в Москве частный ювелирный магазин и при заключении сделок от имени кустпромсоюза реализовывали не кооперативные, а свои товары.

Деятельность частного капитала была тесно связана с различными нарушениями существовавшего законодательства. Стремление избежать уплаты налогов вело к различным ухищрениям: сокращению оборотов и укрытию их от налогообложения, ведению двойной бухгалтерии, созданию «негласного компаньонства». Проникая в госорганы, частник искал получения разных авансов и льготных патентов, на которые не имел права. Такого рода нарушения были вскрыты в Омске в комиссионном магазине Лерман, фирмах Еронина, Янкелевича и др.

В середине двадцатых годов специальными циркулярами ЭКУ ОГПУ чекистские аппараты на местах нацеливались на борьбу с «укрывательствами от платежей частных налогоплательщиков и борьбу за искоренение взяточничества налогового аппарата», влекущих за собой недобор налоговых доходов. Так, в августе 1927 г. Омским окротделом ОГПУ были получены сведения, что торговец мануфактурой П. с использованием патента на подставных лиц систематически укрывается от налогов, без лицензии торгует квартирами и валенками. Сведения о недообложении фининспектором П. содержателя столовой Г. привлекли внимание сотрудников ОГПУ к деятельности ряда должностных лиц Ново-Омского горисполкома. В результате следствия чекистами была вскрыта преступная группировка под руководством председателя горисполкома и П., в которую входили другие сотрудники финаппарата.

Важное место в деятельности экономических отделений сибирских территориальных органов ОГПУ занимали также вопросы борьбы с производством и распространением фальшивых денежных знаков. Как отмечало ПП ОГПУ Сибкрая, с января 1926 г. их распространение приняло угрожающие масштабы. В Сибири органами ОГПУ и милицией разрабатывались в тот период 18 преступных группировок, Омский округ назывался в числе десяти наиболее пораженных фальшивомонетническими организациями. В середине 1927 г. местным окружным отделам ОГПУ было предписано брать под свой контроль и руководство все отдельные разработки по фальшивым деньгам, возникающие в уголовном розыске. Был проведен учет всех привлекавшихся в прошлом, даже до революции, фальшивомонетчиков, как отбывших наказание, так и «открестившихся за недостаточностью улик». На учет ставились все задержанные за сбыт фальшивых денежных знаков, даже случайные. В целом в 1923–1925 гг. было выявлено и привлечено к ответственности около двух тысяч фальшивомонетчиков, в том числе в Сибири раскрыто 27 подпольных организаций. С 5-го по 10 февраля 1926 г. в масштабах страны проводились операции, в результате которых удалось задержать 448 крупных валютчиков и фальшивомонетчиков.

В начале 1927 г. правительством были приняты меры по ограничению деятельности частного капитала. ЭКУ ОГПУ, проанализировав имевшиеся в его распоряжении оперативные материалы, пришло к выводу о том, что в большинстве своем «частный капитал имеет жульнический характер, не создает каких-нибудь солидных капиталистических предприятий, торговых и банковских — это рвачи-потребители, которые спекулянтскими или просто мошенническими путями эксплуатируют госбанки и хозорганы». В ориентировке ЭКУ ОГПУ, разосланной на места в марте 1927 г., говорилось, что основным орудием этого капитала являются всевозможные «хищнические методы работы и накопления». Среди факторов, способствовавших этому, назывались недостаточная правовая база, отсутствие оперативности в работе госаппарата и его «гнилые звенья» (подкупы, взятки, комиссионные).