Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 6

Все он сделал правильно, даже исходя из современной практики служебной деятельности органов безопасности. Все он сделал правильно и исходя из конкретно-исторической реальности. «Арест брата, чем бы он ни обосновывался, и чем бы он не закончился, – писал Д. И. Горюнов в ночном рапорте 24 декабря 1941 г., – наложил позорное пятно не только на меня, но и на мою семью и всех других моих родственников, – в том числе на моего младшего брата Павла, еще в 1939 году награжденного орденом «Красная звезда» за боевые отличия в борьбе с японскими захватчиками. Наконец, на мою старуху-мать…гордившуюся своими сынами».

«Лично я, – писал он далее, – начавший свою сознательную жизнь 16-летним юношей на фронте Гражданской войны в рядах Красной армии и последовательно до сего дня, работая не покладая рук на благо своей любимой родины, – никогда не помышлял, чтобы мой старший брат – участник империалистической и Гражданской войны, кочегар, шлифовальщик, бессменно проработавший 10 лет пожарником, неоднократно премированный за добросовестную службу, – вдруг оказался если не прямым помощником фашизма, то мародером и пресмыкающимся». (В разное время И. И. Горюнов работал начальником пожарной охраны Калининского дворца пионеров, вагонзавода).

«А поэтому, больше не считаю его своим братом и надеюсь, что правосудие, при установлении его, хотя бы небольшой виновности, накажет его по заслугам», – отмечал начальник особого отдела НКВД армии, давая, кроме того, поле для маневра своему руководству. В том числе и кадрового: «Одновременно прошу Вашего ходатайства перед Управлением особых отделов НКВД СССР о переводе меня на менее ответственную работу на фронте Великой Отечественной войны, т. к. позор брата позорит в глазах окружающих и меня, которые могут смотреть на меня с недоверием, что для меня будет пыткой».

Сказать, что Н. Г. Ханников оценил этот шаг подчиненного, значит, экстраполировать современные «ценности» на то время. Однако, в целом это выглядит именно так. Фигура начальника ОО НКВД Калининского фронта, бывшего матроса Черноморского флота и сотрудника Одесской ЧК, за долгие годы службы в органах госбезопасности претерпела сложную эволюцию, и до сих пор недостаточно оценена в когорте руководителей советских спецслужб. Например, бывшие подчиненные, уже позднее, в личных письмах благодарили его за то, что он всегда учил взвешенно и объективно разбираться в людях. В нашем случае Н. Г. Ханникова характеризует то, что он не устроил из события с Горюновым скоропалительного шоу, а поручил А. М. Оксеню получить в УНКВД КО и доложить справку по следственному делу И. И. Горюнова.

Такая справка была получена через месяц, 22 января 1942 г. В эти дни замыкалось кольцо немецкого окружения прорвавшейся к Ржеву по плану Ржевско-Вяземской стратегической наступательной операции южной группы 29-й армии. Все усилия Калининского фронта были направлены на локализацию этой серьезной неудачи, февраль прошел в попытках деблокировать окружение. 31-я армия вела бои северо-восточнее Зубцова, недалеко от родной деревни Д. И. Горюнова.

В конце января 1942 г. следственное дело И. И. Горюнова было закончено и направлено военному прокурору войск НКВД Калининского фронта.

Следствием было установлено, что И. И. Горюнов «из города не эвакуировался», а во время оккупации немецкими войсками «добровольно поступил на службу в управу Центрального района на должность коменданта здания» и «активно проводил все мероприятия оккупационных властей». Допрошенные по делу свидетели показали, что И. И. Горюнов все обязанности и распоряжения немецких властей выполнял исправно: следил за светомаскировкой, нес охрану дома, и наблюдал, чтобы никто из подозрительных не ночевал в вверенном ему доме. Один из жильцов, например, заявил, что Горюнов заставлял его жену ходить тушить пожар, а дочь – работать в находившейся в доме бывшей конторе Заготлен, где она убирала помещение, собирала книги и приводила их в порядок. Другая соседка показала, что он дал прочитать жильцам немецкую листовку, – видимо, распоряжение властей – и после приклеил ее на ворота дома.

1941 г. был скор на расправу. Практика свидетельствует о том, что в ходе освобождения временно оккупированных противником территорий основная контрразведывательная работа органов госбезопасности сводилась к выявлению коллаборантов в самом широком смысле этого слова. Я не говорю об активных пособниках гитлеровцев, карателях, руководителях созданных немцами органов местного самоуправления и агентуре разведорганов противника. Видимо, советская власть не могла простить советскому народу, что он не оценил ее двадцатилетних усилий по организации рая на земле, а очутившись под оккупационным режимом попытался не умереть с голоду.

11 февраля 1942 г. военным трибуналом войск НКВД Калининского фронта И. И. Горюнов был осужден к 10 годам лишения свободы и 5 годам поражения в правах, однако вскоре умер в местах заключения.