Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 6

Все это позволяет говорить об относительности данных по итогам карательной политики, проводимой органами ВЧК. Следовательно, официальные цифры не совсем точны. В то же время, нельзя согласится с позицией С. В. Леонова о десятикратном занижении официальных показателей. Для большевиков публикация статистики о расстрелах в какой-то мере была элементом классовой борьбы, что вряд ли могло способствовать такому занижению цифр. Можно согласиться с мнением историка О.Б. Мозохина, исследовавшего не только официальные отчеты, но и протоколы местных чрезвычайных комиссий, что эта цифра не может быть более 50 000 чел[176]. Представляется более важным учитывать тот факт, что в условиях классовой борьбы и особенностей карательной политики большевиков среди них была определенная часть лиц, которая была расстреляна без соответствующей нормам права доказательной базы. Как правило, обвинение строилось на том, что арестованные были бывшими дворянами и офицерами царской армии.

Таким образом, репрессивная политика чекистов в годы Гражданской войны находилась под влиянием целого ряда факторов, среди которых ключевую роль играли позиция центральной власти, всеобъемлющий антагонизм в обществе и Гражданская война. Очевидно, что направление деятельности чекистов в проведении карательной политики задавалось большевистской властью. В этом контексте органы госбезопасности Советской России были лишь одним из субъектов красного террора. Влияние Гражданской войны было одним из определяющих. Количество расстрелов находилось в прямой зависимости от близости фронта и наличия контрреволюционных выступлений. Все происходило в обстановке ненависти и крайней жестокости как с одной стороны, так и с другой. Последнее было следствием непреодолимого антагонизма в обществе, истоки которого имели глубокие корни, уходящие еще в дореволюционное время.

А.В. Рыжиков Борьба чекистов Верхней Волги с бандитизмом в период Гражданской войны (1918–1922 гг.)

В период Гражданкой войны серьезную угрозу безопасности Верхневолжского региона[177] представлял принявший широкие масштабы бандитизм. Бандитизм был тесно связан с крестьянскими выступлениями и массовым дезертирством. Многочисленные банды были пестры по своему социальному составу и политической окраске.

Одно из наиболее опасных уголовных формирований, действовавшее в 1917–1918 гг. в Иваново-Вознесенске, возглавляли Преснов и Барабанов. В 1918 г. там же оперировала банда численностью в семь человек, которая отличалась особой жестокостью при совершении преступлений. При грабежах бандиты вырезали целые семьи, не жалея стариков и детей.

Летом 1918 г. в Ростовском уезде Ярославской губернии действовала многочисленная банда, возглавляемая эсерами Чадаевым и Барановым. Бандиты вынашивали планы захватить артиллерийский склад в г. Ростове и свергнуть там Советскую власть.

В Ярославской губернии ряд крупных бандформирований возглавляли бывшие помещики, генералы и офицеры царской армии. Банды имели армейскую структуру и дисциплину. Так, в Угличском уезде бандформированием командовал бывший полковник Семеновского полка князь Гагарин, Пошехоно-Володарском уезде – генерал-майор царской армии граф Мейер, Угличском и Мышкинском уездах – князь Голицын и поручик Виноградов, Даниловском и Любимском уездах – капитан Озеров и прапорщики Пашков и Успенский.

Среди прочих особо выделялась банда Г.А. Пашкова. Бежавший из бандитского плена продармеец сообщил о ней следующее: «Банда называется народной армией. На штабе висит красно-зеленый флаг. Главарь этой армии – некто Григорий Андреевич Пашков. Имеются штампы и печать этой армии»[178]. Банда состояла из 5 рот по 127 человек в каждой, рабочей роты и пяти команд – разведчиков (15 человек), пулеметной, велосипедистов и нестроевой, включавшей в себя «околодок с флагом Красного Креста и маленькую парикмахерскую»[179]. Командный состав делился на офицеров, младших и старших унтер-офицеров.

Действия бандитских формирований представляли серьезную угрозу для Советской власти и тылов Северного фронта. Они уничтожали телеграфную и телефонную связь, разрушали мосты и железнодорожные пути, совершали диверсии. Так, в июле 1919 г. банда Озерова и Пашкова заняла район станции Путятино Вахрамеевского разъезда, подожгла мост на 48-й версте, что осложнило ситуацию в тылах 6-й армии Северного фронта[180]. 5 июля 1919 г. реввоенсовет 6-й армии издал приказ, которым вся местность в районе Вологда – Буй, Любим – Данилов, Пошехоно – Володарск – Кострома была объявлена на осадном положении[181].