Тайная уступчивость

Весы Маат, богини правды и справедливости, смотрят прямо на меня. Поскольку он профессор египтологии, я хорошо знакома с артефактами, которые он хранит в своем кабинете. Может быть, даже слишком хорошо.

В детстве это наверняка вызывало у меня кошмары, но теперь я просто отворачиваюсь от весов, да и от статуй тоже, всякий раз, когда прохожу мимо кабинета. Когда-то я считала, что это круто, что мой отец — умный парень, который любит изучать Египет и его историю, но это быстро надоело. Особенно когда моя мать нашла в этом возможность напугать меня, когда я плохо себя вела.

— Я не уверена, что новая карьера что-то изменит. Насколько все изменится по сравнению с тем, что было, когда я уходила с медицинского факультета?

Я насмехаюсь.

Я не хочу добавлять, что внутри меня что-то тянется к возможной идее начать все с чистого листа. Ведь именно этого я и хотела, верно? Перестать жалеть себя и не чувствовать себя привязанной к непрекращающемуся контролю моей матери. Может, это пойдет мне на пользу?

Он пожимает плечами и вымученно улыбается. — Я просто говорю тебе то, что она сказала мне. У тебя есть две недели.

И с этими словами он поднимает тарелку и подталкивает ее ко мне. Я с силой беру ее, затем поворачиваюсь на пятках и закрываю дверь его кабинета.

Я топаю по коридору в сторону кухни. Мамы уже нет, и моей тарелки тоже. Я не закончила есть. Я сжимаю губы и сдерживаю крик.

Если у меня есть две недели, чтобы найти работу, то хорошо. Я найду работу и заставлю ее это сделать.

Я бросаю папину тарелку в раковину и направляюсь к передней части дома, где находится лестница. Я взбегаю по ней на третий этаж так быстро, как только могу, делая шаги легкими, чтобы мама не услышала.

Оказавшись на своем этаже, я протискиваюсь в двери номера и закрываю их. Я прислоняюсь к ним, прижимаясь лбом к твердому дереву. Я делаю глубокий вдох, позволяю своему телу вздрогнуть, и слезы наполняют мои глаза.

С тех пор как я переехала сюда, я пыталась найти работу, и я не врала отцу. Многие места не принимали на работу или просто резервировали места для вернувшихся студентов. Я выбрала не тот город, чтобы переехать обратно.

Я делаю глубокий вдох, прежде чем повернуться и собрать свои вещи, чтобы принять душ. Я снова выйду на улицу и поищу новые вакансии. Я чувствую, как в сетчатом кармане на боку брюк зажужжал телефон. Я достаю его и вижу, что мама написала сообщение.

Дьявол

В следующем месяце исторический музей открывает новую выставку Египта, и сегодня вечером состоится мероприятие, на которое можно попасть заранее. Они пригласили твоего отца и кафедру египтологии, а также другие университеты. Присоединяйся нам, в семь вечера.

Я перечитала текст и закатила глаза. Она никогда не предлагала. И никогда не будет. Видимо, мне придется пойти на это после того, как я займусь поиском работы.

Приходит еще одно сообщение, и я смотрю на него. Это от моей мамы. Опять.

Дьявол

Явись к нему.

Бросив телефон на кровать, я направляюсь в ванную, чтобы смыть с себя утреннюю беготню и неприятности. Если бы все было так просто.

Теперь мне придется появиться сегодня вечером и изображать из себя «идеальную» дочь, которая все еще стремится стать нейрохирургом, чтобы репутация моих родителей осталась нетронутой.

Нуждаясь в мгновенном отвлечении, я включаю душ и сразу же вхожу внутрь, позволяя ледяной воде коснуться моей кожи.

Два

ЭЛИАНА

Мой телефон показывает 19:15, когда я подхожу к ступенькам исторического музея. Внутри не так много людей, так что либо это не такое уж большое событие, либо я опаздываю.

Золотое платье на моих ногах развевается на легком ветерке, когда я поднимаюсь по ступенькам и направляюсь к дверям. Шум разговоров и объявлений наполняет воздух, когда я захожу внутрь.

Ух ты. Здесь почти все забито. Похоже, здесь до хрена историков и копий моего отца в очках и деловых костюмах. Я сдерживаю себя, чтобы не развернуться и не уйти. Я делаю глубокий вдох и напоминаю себе, ради кого я здесь.

Пока я стою в небольшой очереди на регистрацию, я осматриваю сцену, чтобы увидеть, кого я могу узнать. Никого знакомого нет, и я не могу найти своих родителей в холле. Когда подходит моя очередь, я называю охране свое имя, и меня пропускают.

Прежде чем я успеваю направиться к столику в дальнем правом углу, где меня ждут закуски, меня хватают за локоть. Я вздрагиваю и оборачиваюсь, испуская взволнованный вздох.

— Ана! Ты успела! Я клялась, что ты останешься дома, — кричит моя лучшая подруга со средней школы Лена, притягивая меня к себе и обнимая.

Я расширяю глаза и обнимаю ее в ответ. — Я не знала, что ты будешь здесь! Что ты здесь делаешь?

Выпустив меня из объятий, она смотрит на меня дикими глазами. Ее вьющиеся черные волосы подпрыгивают, когда она визжит и обнимает меня за плечи. На ней такое же платье, как и на мне, длиной до пола, с бретельками на плечах и облегающим лифом. На ее руках множество золотых браслетов, которые дополняют ее загорелую кожу.